С пионерами в космос

«Москва – Кассиопея» взбудоражила миллионы советских детей – и открыла «Сталкеру» путь на экраны. А запустили пионеров в космос два «безродных космополита» – Авенир Зак и Исай Кузнецов.

На далекой планете роботы захватывают детей и хотят сделать их счастливыми. Для этого детей надо прогнать через аппарат, где им сотрут все чувства: радость, сострадание, доброту, совесть. Ведь, по мнению роботов, именно эти вещи мешают людям быть по-настоящему довольными жизнью. Сами роботы называют себя «Вершители» – и кажется, что детям не ускользнуть.

Перед вами не пересказ голливудского блокбастера, а сюжет советского детского фильма «Отроки во Вселенной». Картина вышла полвека назад и стала продолжением другой фантастической ленты «Москва – Кассиопея»: тоже про детей – конечно, пионеров, и тоже про полет в космос. По сценарию «Кассиопеи» земляне получили сигналы SOS из далекого конца Галактики и отправили на помощь космический корабль со школьниками. А почему со школьниками, спросите вы? Все просто: полет должен занять 26 лет в один конец. Если отправить взрослых, то они прибудут к месту назначения стариками – или вовсе не доживут. А про обратный путь и говорить нечего.

Эти сюжеты – от которых до сих пор кровь стынет в жилах – придумали и написали еврейские сценаристы Авенир Зак и Исай Кузнецов. Фильмы вышли на экраны один за другим – в 1974 и 1975 годах – и прогремели не только на всю страну, но и на весь мир. Суммарно на двоих «Москва – Кассиопея» и «Отроки во Вселенной» собрали около десятка призов – в том числе на кинофестивалях в Испании, Италии и Панаме. Но первыми перед очарованием пионерской фантастики пали все-таки советские республики. 1974 год – главный приз на Всесоюзном фестивале в Баку, 1975-й – премия за лучший детский фильм на фестивале в Кишиневе и серебряная награда кинофестиваля в Москве. Наконец, 1977-й – Государственная премия РСФСР имени братьев Васильевых, главная награда для киношников тех лет.

Дошло до того, что картину по кадрам разбирали в Ленинградском клубе писателей-фантастов, в котором состояло немало людей с научными степенями. «Надо сказать, что приняли они фильмы в штыки! Говорили, что это издевательство, что в фильмах масса абсурдных вещей – то есть подходили к этому с точки зрения ученых», – вспоминал Исай Кузнецов. На том собрании только Борис Стругацкий проявил снисхождение. Он посмотрел на ругающихся фантастов и спросил: «Ребята! Ну, вы что, юмора не понимаете? Иронии?» И тогда все замолчали.

Идею написать сценарий фильма про детей и космос Зак и Кузнецов вынашивали годами. Тема была горячей. «И дело не только в том, что космическая программа была самым зримым и зрелищным успехом СССР, – как писало уже в наше время издание “Коммерсантъ”, – но и в особой нагрузке космического мифа. Космос был обещанием будущего, и потому в культуре он служил чем-то вроде замены, метонимии не поддающегося изображению коммунизма».

В СССР Зака и Кузнецова считали одними из ведущих специалистов по детским фильмам. В 65-м картина по их сценарию «Пропало лето» получила диплом в Каннах. В 67-м они приложили руку к «Спасите утопающего» – комедии о пионере, который подстроил спасение своего друга в воде, а затем был разоблачен. «И вот так от комедийности мы решили прийти к фантастике. Тогда ее все читали: появился Лем, появились американские фантасты. Мы увлеклись», – вспоминал Кузнецов.

Сценаристы познакомились в 1950 году – и с тех пор писали в связке. Их знакомые говорили, что это был «идеальный тандем». Авенир Зак, родившийся в Бердянске, в 30-е учился во ВГИКе у великого Эйзенштейна – он работал обстоятельно и неторопливо. Исай Кузнецов происходил из петербургской семьи религиозных евреев: в детстве его заставляли читать Тору и учить древнееврейский язык. Он фонтанировал идеями, был порывист и энергичен. Оба прошли войну. А позже Кузнецов едва не попал под каток «борьбы с космополитизмом». К счастью, обошлось без ареста – его уволили из театра в Москве, и он «незаметно» ушел работать на радио: писал тексты для программы «Пионерская зорька».

Зак и Кузнецов так долго работали вместе, что в кинокругах над ними подшучивали – мол, это один человек, а не двое. «Один режиссер представлял нас как “полудраматургов”, – вспоминал Кузнецов. – Другой уверял, будто в Иркутске была гостиница Зака – Кузнецова, куда извозчики заманивали постояльцев. А однажды жену Авенира спросили: “Простите, а вы – жена Зака и Кузнецова?”». Наконец, пошутил даже Сергей Михалков. На заседании Союза писателей смотрели текст сценаристов, и кто-то спросил: «А как это они пишут вдвоём?» «А так же, как Салтыков-Щедрин!» – сказал Михалков.

Сценарий «Москвы – Кассиопеи» был готов уже в начале 70-х – он получил вторую премию на конкурсе Министерства кинематографии. Но потом, по словам Кузнецова, текст «задвинули на дальнюю полку», где он пролежал несколько лет. Многих пугало, что сценарий получился очень большим. «Так продолжалось, пока за него не взялся режиссер Ричард Викторов. Он начал добиваться разрешения делать две серии. А в Министерстве послушали его и сказали: “Зачем две? Делай дилогию – два отдельных фильма!” И так наша история разделилась на две картины. В одной пионеры готовятся к полету и стартуют, а в другой – попадают на далекую планету и воюют с роботами», – вспоминал Исай Кузнецов.

Часть съемок проходила в павильонах киностудии имени Горького. Там построили декорации, которые имитировали отсеки звездолета. В одном из них снимали знаменитую сцену с невесомостью: эффект парения в пространстве создавали вращающиеся конструкции и ремни, которыми незаметно привязывали «космонавтов». Другую часть дилогии снимали в Крыму. Чтобы создать антураж далекой планеты, обратились на местный стекольный завод. Там сделали «космические» кристаллы, которые съемочная группа вручную прикрепляла к крымским колючкам.

Консультантом фильма выступил космонавт Георгий Береговой. «Он попросил, чтобы корабль наш нес в себе как инженерные достоинства будущего, так и эстетические. Чтобы был центр тяжести и учитывались колебания при движении», – писал режиссер Викторов. По его словам, Береговой отдал сценарий на читку другим специалистам. Те оставили массу замечаний, но космонавт был настроен к фильму благодушно. «А все равно эту авантюру мы будем продолжать!» – сказал он.

В одной из сцен перед полетом пионеры едут в черной «Чайке» на Красную площадь – попрощаться с Лениным в Мавзолее. И тут выяснилось, что Зак и Кузнецов – отъявленные оппозиционеры: оба не хотели включать этот эпизод, но на них надавили сверху. В картине, дескать, нужно «отдать дань уважения партии». Зато сценаристы сумели «протолкнуть» в фильм другие эпизоды – с агентом, «Исполняющим Особые Обязанности». В картине его сыграл Иннокентий Смоктуновский, а в титрах эту роль так и обозначили «И.О.О.». «Все поняли, что это был намек на работника “органов”. Но в те годы случались очень странные вещи. Если фильм был несерьезный, очень многое могло проскочить – из того, что в других случаях было запрещено», – вспоминал Кузнецов.

Авенир Зак успел застать начало фестивального успеха «Москвы – Кассиопеи». Но до премьеры «Отроков во Вселенной» он не дожил – сценарист скончался летом 1974 года от сердечного приступа. Ему было всего 54 года. Исай Кузнецов дожил до преклонных 93 лет. Он умер в Москве в 2010-м. Но до этого успел написать книгу военных мемуаров и почти 15 лет руководил сценарной мастерской ВГИКа. Среди его учеников были Рената Литвинова, Валерий Тодоровский и Роман Качанов.

Уже в нулевые годы Кузнецова спросили, какое значение имели «Москва» и «Отроки» для отечественного кинематографа. Он ответил: «После нашего опыта наметился поворот в серьезную фантастику. Уже тогда вышел “Солярис”, потом появился “Сталкер”... Но, может быть, чтобы серьезная фантастика получила ход, как раз и нужны были два наших несерьезных фильма? Они как бы открыли путь всем другим».