Немецких собак учили ивриту

Друг Франца Кафки, писатель Макс Брод, в письме, адресованном философу Самуэлю Гуго Бергману, упомянул о странных служебных собаках, которых обучали повиноваться командам на иврите. «Возможно, вы слышали об удивительных служебных собаках, которых доктор Менцель и его жена разводят в Линце?» — пишет Брод. Письмо было отправлено летом 1938 года — спустя несколько месяцев после присоединения Австрии к нацистской Германии.

Зачем в Линце (чуть ли не на родине Гитлера) нужно было разводить собак, понимающих иврит? Обозревателю Haaretz Оферу Адерету ответ на этот вопрос дало посещение Центрального сионистского архива в Иерусалиме, в котором хранятся документы Рудольфины Менцель.

Рудольфина Менцель известна своей новаторской методикой дрессировки служебных собак, принятой на вооружение сначала австрийской полицией в 30-х, а затем Хаганой (военизированным подразделением еврейского ишува в Палестине). Она стояла у истоков создания службы подготовки собак-поводырей в Израиле. Она же создала единственную национальную израильскую породу собак.

Рудольфина Менцель родилась в 1891 году в Вене в зажиточной еврейской семье. Когда Рудольфине было четыре года, ее укусил щенок, с которым она играла. Это событие на всю жизнь предопределило ее интерес к кинологии. В детском и подростковом возрасте она постоянно приводила домой бездомных собак, однако родители не позволяли девочке оставить хотя бы одного щеночка, поскольку «эти грязные твари пачкали дорогую мебель и ковры».

Менцель получила докторскую степень по психологии в Венском университете. В студенческие годы она была одним из создателей венского отделения молодежного сионистского движения Blau-Weiss («Бело-голубой»), действовавшего в немецкоязычных странах. В 1915 году Рудольфина вышла замуж за врача Рудольфа Менцеля. Пара поселилась на роскошной вилле в окрестностях Линца. В 20-х годах Рудольфина создала первую в стране школу по подготовке служебных собак.

В выпущенной в 1968 году на иврите книге «О собаках, кошках и других друзьях» Менцель писала: «С детства я обожала собак. Маленькую собачку, напоминающую игрушку, трудно назвать другом, скорее это своего рода живая кукла. Дружба предполагает совместную работу и взаимопонимание. Дружба с собакой — самый верный путь к тому, чтобы познать мир животных».

Менцель работала над методами воспитания собачьего характера, впоследствии принятыми во всем мире. Руководство для собачьих тренеров, опубликованное супругами Менцель в 1928 году, было переведено на многие языки и высоко оценено во всем мире. Еврейская община Линца считала Менцелей ненормальными. «Наш образ жизни казался окружающим странным, чтобы не сказать экзотическим», — писал впоследствии Рудольф Менцель.

Увлечение Рудольфины собаками сочеталось с симпатией к сионизму. Некоторые собаки, которых она дрессировала, потом служили еврейскому ишуву в Палестине. «С самого начала нашей работы с собаками одной из основных задач была подготовка животных для защиты еврейских поселений в Палестине», — писала Менцель.

Цви Перец Хайес, главный раввин Вены в 20-х годах, с симпатией относился к сионизму. Однажды он посетил питомник Менцелей в Линце и был просто поражен. «Собаки, понимающие команды на иврите, символизируют возрождение еврейского языка и еврейского народа», — заявил он тогда. Менцели были согласны с ним. В одной из своих книг, опубликованной в 1939 году, они разъяснили разницу между «новым евреем», который соединяется с природой и разводит собак, и евреем из гетто, который, в силу исторических причин, собак боится. «Большинство из нас — городские жители, — пишут Менцели. — Многие поколения наших предков никогда не оставляли тесных переулков гетто. Они были далеки от земли, далеки от животных. Каждое животное, и собака прежде всего, было для них чужаком. Собака была олицетворением мира язычников, мира гоев. Собака была орудием преследователей и угнетателей. По команде помещика собака нападала на бродячего торговца-еврея». Менцели вспоминают о древних евреях, которые жили в гармонии с собаками: «До поколений гетто были другие поколения — поколения свободных земледельцев, скотоводов, охотников и воинов. Они жили в гармонии с природой, а собака была их компаньоном и помощником». 

Успехи Менцель были по достоинству оценены молодым австрийским государством. Первые собаки, служившие в австрийской полиции, были из питомника Менцель, несмотря даже на то, что они были приучены выполнять команды на иврите.

Менцель побывала также в Берлине, где готовила собак для нужд германской армии. Те собаки тоже были приучены слушать команды на иврите: шев — сидеть, арца — лежать и т. д. Когда спустя несколько лет к власти пришли нацисты, они обнаружили, что служебные собаки не понимают команд ни на каком языке кроме иврита. «Инструкторы-сионисты заставили нацистов говорить по-еврейски», — писала одна из газет. Впоследствии Рудольфину Менцель обвиняли в том, что обученные ей собаки использовались для травли евреев.

Нацисты настолько ценили опыт и способности супругов Менцель, что готовы были закрыть глаза на их еврейское происхождение. После аншлюса Австрии им даже предложили переехать в Берлин и возглавить специальное подразделение вермахта, занимавшееся подготовкой служебных собак для нужд фронта.

К счастью для супругов, их отказ сотрудничать с нацистами не имел печальных последствий, поскольку заместителем начальника СС Линца был их знакомый. Он помог Менцелям эмигрировать. Взяв с собой несколько собак, супруги сели на судно и достигли Палестины накануне Рош а-Шана 1938 года. Эсесовцу из Линца они в благодарность отправили корзину апельсинов.

Менцели поселились в киббуце Рамат-Йоханан неподалеку от Хайфы, где вскоре создали курсы подготовки служебных собак для Хаганы. Впоследствии из него вырос целый центр служебного собаководства в Кирьят-Моцкине. «Собачье» подразделение Хаганы впоследствии выросло в соответствующую службу Армии обороны Израиля, которая называется «Окец».

В последующие годы институт Менцелей стал заниматься не только подготовкой собак для армии, но и более общими вопросами собаководства: выращиванием, болезнями, использованием в различных отраслях народного хозяйства.

Главным же делом Рудольфины Менцель после войны стало выведение национальной израильской породы. При создании кинологической службы Хаганы Менцель стало ясно, что породы европейского происхождения, с которыми она была хорошо знакома, такие как немецкие овчарки, боксеры и доберманы, тяжело переносят жаркий климат Палестины и не могут эффективно работать. Менцель начала наблюдения за местными собаками-париями, которых держали бедуины. Она сделала вывод, что эти собаки превосходно приспособлены к местным условиям и начала программу по «вторичному одомашниванию», отбирая щенков и взрослых собак-парий. Рудольфина Менцель убедилась, что они очень легко приспосабливаются к домашним условиям и легко обучаются. Профессор Менцель назвала эту породу ханаанской собакой. Она убедилась, что эти собаки быстро и легко обучаются и способны к работе в любых условиях.

Рудольфина Менцель получила особое признание за создание единственной национальной израильской породы собак.