“Лицо лаклухской национальности”

Они говорят на арамейском, языке, который преимущественно доминировал в античном мире, и сегодня используется лишь малой горсточкой евреев, мусульман и христиан. В Казахстане их называют грузинскими евреями, хотя они проживают на территории Центральной Азии компактными поселениями вот уже в течение более двух поколений.

В отличие от ашкеназских евреев, которые составляют большинство в числе казахстанских евреев (7000 по отношению к 20 000), лаклухи представляют собой людей с характерной ближневосточной наружностью. Среди лаклухов развито чувство строгой общности, и даже молодые люди зачастую приветствуют друг друга: “Шалом, Лаклух”.

Возможно, самая великая ирония по отношению к лаклухам состоит в том, что представители этой крошечной общины (в настоящее время в Казахстане насчитывается примерно четыре дюжины лаклухских семей) до сих пор имеют удостоверения личности из Ирана, страны, откуда их предки переехали почти 80 лет назад. “Я была подданной Государства Иран большую часть своей жизни”, — говорит 75-летняя Хана Харуни (Chana Harouni), убирая руку с кипы иранских документов.

Маленькие буклеты желтоватого цвета, без фотографии на оборотной стороне, с изображением льва и восходящего солнца на обложке – являются свидетельством принадлежности государству, которое находится в руках иранского шаха. Все документы заполнены на персидском языке, на котором ни один представитель общины уже не умеет читать. Поэтому на маленьком клочке бумажки с именем владельца, от руки написанным на русском языке, внесены исправления.“Когда меня не станет, они, может, их выбросят, — говорит Харуни. – Кому теперь нужны эти бумажки?”

Ее отец Яхия Харуни (Yahya Harouni) покинул Иран во время Второй мировой войны, когда персидские власти ввели практику преследования религиозных меньшинств: ассирийцев, армян и евреев. Яхии было 16, а брату всего 6, когда их родителей убили солдаты государственной армии. Братья чудом избежали смерти и сбежали на территорию кавказских гор, как сделали тысячи остальных немусульманских жителей Персии. Они пересекли Армению и остановились в Тифлисе, бывшей столице Грузии Тбилиси. Для изгнанных иранских евреев началась новая жизнь. В основном, они занялись такими профессиями, как торговцы, владельцы магазинов, фотографы и шоферы. Преданные еврейским традициям, они отмечали праздники в кругу всей общины и молились в синагоге вместе с грузинскими евреями. Грузия, родина Сталина, вскоре стала частью Советского Союза, но избежала антирелигиозной кампании, проводившейся по всей стране. Многие грузинские синагоги, в отличие от других, находящихся в разных частях Советского Союза, оставались открытыми, несмотря на жесткие советские правила.

Каждые несколько лет многие лаклухи отправляли свои документы в консульство Ирана в Баку, Азербайджан, для того чтобы их возобновить. В то же самое время многие из них, возможно, в силу подозрительного отношения к Советскому государству, не желали получать новые паспорта. Некоторым обратившимся за новым паспортом предоставили советское гражданство, а остальным в этом было отказано. Бывшие иранские евреи были в числе первых советских евреев, переехавших в Палестину за несколько десятилетий до начала алии из Советского Союза. В 1930-е некоторые лаклухские семьи получили разрешение возвратиться в Иран, чтобы затем переехать в Палестину.

В Советском Союзе их статус “чужестранцев” почти не имел никакого значения в повседневной жизни вплоть до завершения Второй мировой войны. Как иностранцы они были освобождены от обязанностей военной службы, поэтому почти ни одна лаклухская семья не потеряла родных во время войны. После войны советские власти стали с подозрением относиться к тем, у кого имелся иностранный паспорт.

Хрупкая надежда лаклухов на спокойную жизнь разбилась вдребезги в феврале 1951 года в ночь с 17 на 18, когда секретная служба Сталина стала проводить ураганную операцию по выселению подданных Ирана из Грузии в Центральную Азию.

“Они стучали в каждую дверь, где жили иранцы, были ли то евреи, армяне или ассирийцы. Для них это не имело значения. Все произошло уже заполночь. Нам дали два часа на подготовку, — вспоминает Харуни, у которой тогда на руках был двухлетний ребенок Разрешили взять только то, что поместится в руках”. В Грузии ее отец был владельцем кошерного продуктового магазина. Харуни говорит, что до сегодняшнего дня у нее перед глазами стоит картина: ее отец смотрит на их дом в последний раз, в одной руке держа связку сосисок, а в другой – мезузу, молитвенник и молельные принадлежности. Спустя две недели три поезда, по 70 – 90 вагонов в каждом, увезли всех в Казахстан.

Старший сын Харуни Мордехаи переехал в Израиль 30 лет назад, как сделали и многие другие лаклухи. Многие семьи переехали в течение прошедшего десятилетия, после того, как в 1991 году Казахстан получил статус независимого государства. Дочь Харуни Лариса, учительница музыки, дважды собиралась в Израиль. В обоих случаях она меняла решение в последнюю минуту из-за взрывов в Израиле. Второй сын Харуни Исаак Рафаил-Заден родился в Казахстане и не хочет никуда переезжать. “Я здесь родился, закончил школу. Почему мне куда-то уезжать?” – говорит 47-летний бизнесмен.

8 лет назад те лаклухи, у кого не было советского или казахского паспорта, выслали документы в новое иранское посольство в Алма-Ату для продления срока действительности, но не получили никаких известий от дипломатов. После нескольких требований посольство заявило, что оно не заинтересовано в их иранских паспортах.

Хотя в наши дни каждый общается на русском, язык лаклухов, восточный диалект арамейского, все еще в ходу среди членов маленькой общины. Лаклухи, переехавшие из Тбилиси, также умеют говорить на грузинском. Грузинские хачапури являются специфической особенностью их кухни.

Арамейский язык и иврит имеют очень много общего. “Лахма” на арамейском означает хлеб, на иврите это будет “лехем”. Соль по-арамейски “мальха”, а на иврите – “мелех”. Эти языки вымирают. Когда Харуни обращается к своей внучке Элеоноре на арамейском, ученица средней школы улыбается: “Ба, разве ты не можешь этого сказать на русском?” Сейчас у Харуни и ее семьи имеются на руках новые казахские сертификаты, которые выдаются людям, не имеющим гражданства. Но эта бумажка не равноценна паспорту. Харуни говорит, что в Алма-Ате, самом большом городе Казахстана, осталось всего 45 лаклухских семей. “Каждый вечер, перед тем, как лечь спать, я пытаюсь вспомнить каждую семью, которая здесь осталась. Исаак-Задехи, Ильясовы, Еремовы. Делаю так просто потому, чтобы проверить, все ли еще хорошо работает моя память. Раньше я часто плакала, когда люди уезжали, а сейчас уже просто привыкла к этому”.