Остановись, мгновенье! Ты ужасно!

Озеро Ванзее прекрасно в любе время года. Я увидела его в середине апреля. На берегах было спокойно. Купальный сезон еще не начался, пляжи пустовали, лишь дикие утки разгуливали по территории прибрежного парка, без опаски подходили к людям и, похоже, чувствовали себя здесь хозяевами. Да и в самой вилле Марлир не было ничего не только зловещего, но даже хотя бы слегка тревожащего. Роскошный особняк, построенный в античном стиле, вполне подошел бы для размещения в нем художественного музея, где на радость ценителям выставлялись бы картины и скульптуры. И в этом здании из серого камня сегодня действительно находится музей, только связан он не с радостью, а со скорбью и памятью.

Мемориальный центр Холокоста называют еще Домом Ванзейской конференции. Здесь собраны документы, фотографии, фильмы, плакаты и другие материалы, которые «кричат». Немного, совсем немного, проведу вас по залам. Мы остановимся только возле нескольких фото, чтобы просто побыть вместе — так, как стояли на Синае... вместе.

Варшава, 1939 год. Разделены трамваи — для жидов и для всех остальных, для «нормальных» людей.

А вот документ, который сегодня особенно любят показывать школьникам немецкие педагоги — строчки из письма лейтенанта. Он пишет жене, что из-за того, что творят его соотечественники с местным населением, ему стыдно быть немцем, что весь этот кошмар принесет большое несчастье народу Германии. Здесь же фото лейтенанта: самое обычное лицо. Об офицере известно, что он впоследствии стал членом группы, которая осуществила неудачное покушение на Гитлера в июле 1944-го.

Еще фотографии из Польши. Евреи роют себе могилы. Однажды во время экскурсии очень пожилой человек узнал на этом фото своего родственника. Женщины в платьицах в горошек у края рва, видно готовящихся стрелять немецких автоматчиков. Это фото сделано в таком ракурсе, как будто кто-то снимал из кармана.

Известная фотография, на которой запечатлена обожаемая Гитлером кинооператор Лени Рифеншталь. Рядом с ней стоят солдаты. Ошибиться невозможно — на лицах солдат отражены страх и растерянность, они наблюдают за чем-то ужасным. Видно, что и Лени совсем плохо. Сегодня известно, что фотография была сделана в самом начале оккупации Польши во время похорон первых погибших немецких вояк. Лени стала свидетелем, как евреи рыли для них могилы, хоронили их, а потом вырыли ямы для себя и тут же были убиты.

Эта фотография стала причиной более 50 судов. Лени не только не была осуждена, она даже не присутствовала на всех судах. Будучи отъявленной лгуньей, она предлагала самые разные версии, например: «это не я», «я увидела пьяного мужика, который хотел в меня выстрелить» и т.д. Но что поделаешь с пунктуальными немцами, которые тщательно все документировали и фотографировали для истории? Кто-то снял и Лени с группой немецких солдат, наблюдающих за расстрелом.

Скорее всего, это стало увертюрой к блестящей карьере любимицы фюрера, позже она привыкла к убийствам. Как талантливого мастера, Министерство пропаганды пригласило ее готовить еженедельные выпуски хроники из оккупированных стран, которые потом показывали перед началом кинофильмов. Она снимала во время восстания в Варшавском гетто, и, похоже, что к тому времени подобные репортажи стали для нее обычным делом. Зачем задумываться о судьбе евреев? Ремесло кинооператора — запечатлеть события для истории. Как и у всех остальных, у нее был «весомый» аргумент для судей: «Я просто делала свою работу».

Единственное фото, подарившее мне радость: легендарный партизанский отряд братьев Бельских. Северо-западная Белоруссия, где много лесов и болот, стала подходящим местом для партизан. В отряде Бельских были не только мужчины, которые могли сражаться, в нем находили приют и спасение еврейские женщины, дети и старики. На фото есть маленькая девочка, по ее возрасту видно, что родилась она уже здесь, в лесу. Воины отряда Бельских были героями. Их боялись немцы, опасалось местное население, которое после нескольких случаев возмездия прекратило выдавать еврейских партизан. Иногда кто-то из отряда приходил в деревню, чтобы попросить немного хлеба. Еду им давали и тут же докладывали о них немцам, партизан ловили и расстреливали. Но отряд мстил за своих погибших, убивая выдавших, и это держало население в страхе. Слухи о мести партизан разнеслись по всей Белоруссии, любители «стучать» замолчали.

Деятельность отряда Бельских — яркое доказательство того, что евреи не были безмолвными жертвами, что сопротивление нацистам было. Отряд много страдал, терял бойцов, немцы охотились за ними по дремучим белорусским лесам. Но все время вливались новые силы. К ним присоединялись люди, которым удавалось сбежать из гетто. Некоторые просто уходили в лес, чтобы спастись, и тоже находили отряд. Многие остались живы, встретили Победу. Предвидя вопрос о том, почему возникла необходимость в создании отдельного еврейского отряда, отвечаю: очень часто белорусские партизаны отказывались принимать евреев в свои ряды.

Еще фото: Литва, под одобрительными взгляды немецких солдат торжествует местный житель, только что убивший еврейскую семью. Лужа воды на земле — это он брызгал на своих жертв, проверял, кто еще жив. Бабий Яр, цветная фотография: закапывают тела убитых. Цветная пленка была только у работников Министерства пропаганды рейха. Фото сохранилось, потому что один из них передал снимок своей жене на память.

Многие спрашивают: «А что было бы с немецкими солдатами или офицерами, если бы они отказались стрелять?» Историки отвечают: «Ничего!» Ничего не было: ни наказания, не понижения в должности. И такие случаи известны, есть документы. Не хочешь — не надо, отойди в сторону, всегда найдутся желающие выполнить за тебя эту работу.

Очень мало сохранилось документов об уничтожении евреев. Перед капитуляцией во дворах министерств и ведомств Германии пылали костры — компрометирующие бумаги сжигали в огромных количествах. И вот «незадача»: каким-то образом уцелела слегка обгоревшая записная книжка делового человека. В ней запись: «Евреев уничтожать, как и партизан».

Ускорим события, пройдем через несколько залов. Вот она, просторная столовая, где 20-го января 1941 года собрались представители различных министерств и силовых ведомств Третьего рейха — всего 15 человек. Нужно было решить «вопрос чрезвычайной важности»: что делать с этими евреями, которых, несмотря на массовые убийства, оставалось еще в Европе много. Эйхман старался, очень старался. Он составил список всех европейских стран, даже неоккупированных, подсчитав точное количество проживающих в них евреев. Собственно, так называемая конференция длилась всего два часа и состояла, в основном, из доклада Гейдриха, который к тому времени уже был вторым человек в рейхе. Каждый из присутствовавших сделал краткое сообщение, а Эйхман подготовил протокол. Выступление Гейдриха содержало отчет о пользе «эмиграции» евреев и о том, сколько денег это принесло Рейху. Он доложил «коллегам» об открывшихся на востоке новых возможностях для «эвакуации». Этот эзопов язык (эвакуация, эмиграция) использовался и в протоколе. На судебном процессе Эйхман откровенно рассказывал, что много раз он переписывал протокол и показывал его Гейдриху, пока после очередного раза тот, наконец, не остался доволен. Протокол был специально составлен таким образом, чтобы в случае чего нельзя было ни к чему придраться. Было сделано 30 экземпляров, и только один из них пережил войну. В Доме Ванзейской конференции находится его копия, оригинал хранится в архиве Министерства внутренних дел Германии.

Присутствующие попытались принять какое-то решение в отношении метисов — людей частично еврейского происхождения. Каких только предложений не было: депортировать только тех, кто имеет ярко выраженную еврейскую внешность; стерилизовать тех, кто хочет остаться, и т.д. Но выяснилось, что стерилизовать людей — долго и дорого, поэтому тему обсуждать прекратили.

В этом месте хотелось бы сделать небольшое «лирическое» отступление по поводу «метисов». Слово, взятое в кавычки, немецкий экскурсовод применял очень часто, с жаром объясняя, как непросто пришлось властям определяться с каждым человеком, у которого в роду были евреи. В ответ на вопрос, какое отношение имеют евреи к потомкам индейцев, я получила недоуменный взгляд. Таким образом, проявив «полную неосведомленность», я узнала, что слово «мишлинги» (метисы) немцы и сейчас широко используют.

Но вернемся на виллу. Там, за большим столом в уютном обеденном зале, буднично, за чаем, а, может быть, и за чем-нибудь покрепче, был принят план окончательного решения «еврейского вопроса». 

Продолжение следует