Неоконченные путешествия в Иерусалим

На протяжении всей еврейской истории наши величайшие мудрецы, выросшие в странах рассеяния, в какой-то момент решали оставить все и отправиться в Страну Израиля. В древние времена исходной точкой таких путешествий был Вавилон, как, например, в случае Гиллеля Старшего и рабби Хии. В Средние века — Испания (Рамбам, Рамбан и Иехуда ха-Леви, автор «Сефер ха-кузари»), Франция и Англия — источники так называемой «алии трехсот мудрецов»

Большинство из них остались на Святой земле до конца своих дней, некоторые же в конце концов вернулись в изгнание (как Рамбам), часто будучи вынуждаемы к этому опасностями или отсутствием пропитания в Стране Израиля. Однако в XVIII столетии были предприняты совершенно особенные путешествия, начавшиеся и так и не завершенные. Их совершили два титана еврейской философской мысли, две ключевые фигуры иудаизма Нового времени — Исраэль бен Элиэзер Бааль Шем Тов (Бешт) и Элияху бен Шломо Залман (Виленский Гаон).

Путешествие основателя хасидизма Бешта окутано тайной. По всей видимости, в Страну Израиля он отправился вскоре после 1743 года, когда скончался рабби Хаим бен Аттар (Ор ха-Хаим), встретиться с которым он мечтал, но так и не успел. Из тех немногих свидетельств, что дошли до наших дней, известно, что Бешт отправился в путь в сопровождении своей дочери Адели и служки, рабби Гирша. Как обычно, без копейки денег, полагаясь лишь на волю Всевышнего. Добравшись до Стамбула, они остались там на Песах, с трудом найдя место для пасхального седера. После праздника путешественники взошли на корабль, следовавший в Страну Израиля, однако до места назначения так не добрались и даже едва не погибли в пути: корабль в результате вернулся в Стамбул, а учитель — домой в Меджибож. И его недолгое пребывание в Стамбуле, и плавание на корабле сопровождались чудесными событиями, наполненными глубоким мистическим смыслом. 

Путешествие Виленского Гаона было спланировано несколькими десятилетиями позже, в 1780 году, и, возможно, поэтому о нем известно чуть больше. Надо сказать, что Гаон немало странствовал в молодости, причем всегда инкогнито. Однако со временем он не только перестал путешествовать, но и почти не выходил из дома. Полностью посвятив себя изучению Торы, мудрец вел аскетичный образ жизни: сократил до минимума часы сна и приема пищи, предпочитал уединение, не общался практически ни с кем, даже с родными детьми, чем очень отличался от Бешта, для которого и путешествия, и общение — как с учениками, так и с простыми людьми — составляли неотъемлемую часть служения Всевышнему. Тем более удивительным казался и его современникам, и исследователям тот факт, что в один прекрасный момент Гаон оставил свои занятия и занялся подготовкой непростого путешествия в далекую страну.

Прежде чем отправиться в путь, Гаон собрал необходимую сумму денег (которую по возвращении счел нужным вернуть жертвователям) и проследил, чтобы семья его не осталась без средств к существованию. Историк Арье Моргенштерн нашел в архивах Виленской общины свидетельства о том, что в 1778 году шурин Гаона продал ему небольшую лавку, причем в договоре было специально отмечено, что жена учителя уполномочена получать доходы с торговли. В том же году Виленский Гаон женил своих сыновей. И только решив все семейные дела, двинулся в путь.

Впрочем, в выборе маршрута Гаон был (на первый взгляд) не столь рационален, как во время подготовки к путешествию. Из Вильно мудрец отправился не на юг, а на запад и сначала оказался в Кенигсберге. Оттуда он послал письмо жене, в котором выразил свою любовь к Стране Израиля, дал указания касательно воспитания детей и выразил надежду, что семья сможет вскоре последовать за ним. До недавнего времени считалось, что уже из Кенигсберга Гаон вернулся домой. Однако исследования последних лет свидетельствуют, что учитель отправился еще дальше на запад — в Амстердам и Гаагу.

Один иерусалимский букинист нашел анонимную рукописную запись о том странствии, в которой упоминается остановка в Амстердаме. Тот же историк Моргенштерн, перелопатив тысячи документов, обнаружил рукопись о вручении от имени еврейской общины Гааги небольшой суммы денег «раввину Элияху из Вильно, путешествующему в Страну Израиля». Есть и другое краткое упоминание о пребывании Гаона в Голландии.

Виленский Гаон никогда не объяснял, зачем он предпринял эту поездку и почему столь внезапно из нее вернулся. Лишь однажды, будучи уже глубоким стариком, он сказал сыну: «Небесам не было угодно, чтобы я завершил путь». Исследования Арье Моргенштерна предлагают возможный ответ на эти вопросы.

Из свидетельств учеников Гаона следует, что еще до путешествия он задался целью составить свод еврейского закона, аналогичный кодексу Шулхан Арух, но более универсальный и строгий в аргументации. Гаон, по всей видимости, видел в галахическом «разнобое» важнейшее препятствие к Избавлению. При этом, по рассказам его ученика рабби Исраэля из Шклова для достижения поставленной цели мудрецу оставалось объяснить еще два трудных фрагмента в книге Зоар.

Оказывается, незадолго до отъезда Гаон послал письмо в Голландию, пытаясь разыскать две редкие книги по Каббале — одну древнюю, другую средневековую. По мнению Моргенштерна, эти книги нужны были мудрецу для того, чтобы разрешить те два последних вопроса (к великому сожалению, мы не знаем, о каких именно местах в книге Зоар идет речь). Вероятно, он надеялся найти их в Голландии, мировом центре книгопечатания. После этого Гаон должен был отправиться в Страну Израиля и уже там закончить свой свод законов, тем самым приблизив Избавление: очевидно, он считал, что кодекс универсального значения может быть написан только на Святой земле (аналогично Шулхан Аруху, написанному в Цфате).

Судя по всему, Виленский Гаон так и не нашел в Амстердаме ответов на свои вопросы, и неудача отправила его назад, так же как за сорок лет до того буря развернула домой Бешта.

Оба эти путешествия были не индивидуальными паломничествами, а мистическими актами, попытками прорваться к Избавлению. Вынужденное возвращение домой имело для великих мудрецов-путешественников огромное духовное значение. Так, Гаон по возвращении резко изменил свой образ жизни: отказался от прежнего уединения и самостоятельного изучения священных текстов, посвятил себя созданию группы учеников и передаче им своих знаний. После смерти Гаона многие из его ближайших учеников совершили восхождение в Страну Израиля, которое не удалось закончить их наставнику.