«Еврейский вопрос» при Хрущеве: мифы и факты

На днях выходит в свет новая книга историка Геннадия Костырченко «Тайная политика Хрущева» — о политике СССР в еврейском вопросе в конце 50-х – начале 60-х годов. Корреспондент Jewish.ru рекомендует не задерживаться с визитом в книжный.

Чуть более 10 лет назад была опубликована объемная монография известного российского историка Геннадия Костырченко «Тайная политика Сталина», посвященная проблеме антисемитизма в СССР в 20-50-е годы прошлого века. Масштабная работа привлекла внимание как тех, кто интересуется еврейской темой, так и любителей российской истории. В книге, в частности, давался ответ на волнующий многих по сей день вопрос о том, насколько реальна была перспектива массовой депортации еврейского населения СССР в Сибирь в последние месяцы жизни Сталина.

Автор продолжил работу над темой антисемитизма в политике советских властей, и на следующей неделе в издательстве «Международные отношения» выходит его новая книга «Тайная политика Хрущева. Власть, интеллигенция, еврейский вопрос».

В разговоре с корреспондентом Jewish.ru автор признался, что каких-либо сенсационных исторических откровений его последняя работа не содержит, поскольку «российская архивная революция, фонтанировавшая эффектными разоблачениями кремлевских тайн, закончилась к концу 1990-х. Вновь открывавшиеся после этого факты не вносили ничего принципиально нового в научное видение советского прошлого». При этом автор рассчитывает, что его исследование содержит «объективный, обстоятельно документированный и аполитичный анализ основных событий политической, культурной, общественной жизни страны, происходивших годы правления Хрущева и так или иначе связанных с историей еврейства».

Исследователь обращает внимание аудитории на то, что массовое историческое сознание не свободно от стереотипов и штампов, причем это утверждение верно и для истории российских евреев. В вопросе о роли евреев в российской истории до сих пор существуют два весьма упрощенных и довольно далеких от реальности взгляда: 1) юдофильский, трактующий эту роль как страдательную (в прямом и переносном смыслах) и жертвенную; 2) антисемитский, сводящий ее к монструозным образам «комиссаров в пыльных шлемах» и «космополитов-русофобов, разваливших на пару с Западом Советский Союз». И, как отмечает историк, хотя на первый взгляд эти подходы антагонистичны, по сути они похожи из-за своей предельной идеологизированности и научной непродуктивности.

Как и в своей работе, посвященной сталинскому периоду, в новой книге автор делает попытку абстрагироваться от идеологии и представить объективное исследование еврейского вопроса в период хрущевского десятилетия.

Оттепель коснулась и «еврейского вопроса». «Но нормализация эта проходила, что называется, по минимуму, — говорит Геннадий Костырченко. — Устранялись последствия только наиболее вопиющих и социально резонансных антисемитских акций Сталина, скажем, тех, которые были предпринятых в ходе “дела врачей” (были освобождены со снятием всех обвинений арестованные по нему медики) или силового подавления еврейской культуры, а также террора в отношении ее выдающихся деятелей. Показательно, что в своем знаменитом “антикультовском” докладе на ХХ съезде КПСС Хрущев ни словом не обмолвился ни о послевоенной жестокой расправе с деятелями еврейской культуры, ни о нагнетавшемся Сталиным “кадровом” антисемитизме. Только в 1959 году, да и то благодаря тому, что весь мир отмечал тогда столетие Шолом-Алейхема, в СССР вновь стала издаваться литература на идише, запрещенном в 1949-м».

Аппаратный антисемитизм не умер вместе со Сталиным, отмечает исследователь, но мутировал в более мягкую форму. Хрущев осознавал присущий представителям номенклатуры антисемитизм и пытался, играя на нем, расположить их к себе. Как и при Сталине, еврейская эмиграция в хрущевские годы была максимально ограничена. Фактически выехать в Израиль или на Запад имели возможность лишь лица, бывшие до 1939 года гражданами Польши. Они получали возможность репатриироваться в Польшу, откуда сравнительно легко могли эмигрировать на Запад.

Интересно, что при Сталине в высшем руководстве страны евреи еще сохранялись, но после 1957 года (когда из политбюро был выведен Лазарь Каганович) их там фактически не осталось. «Надо иметь в виду, что Сталин был антисемитом, так сказать, рациональным, — отмечает Геннадий Костырченко. — Он держал Кагановича в политбюро не только потому, что был полностью убежден в его собачьей к себе преданности, но и потому, что это было выгодно ему в пропагандистском плане. Антисемитизм же Хрущева носил характер скорее плебейско-эмоциональный. Его недоверие к евреям имело вульгарно-бытовую основу и строилось на восприятии их как фетишистов материального благополучия и носителей “буржуазного разложения”».

Тяжело ударила по религиозным евреям СССР вдохновленная Хрущевым антирелигиозная кампания. «Положение еврейской религии усугубилось еще и тем обстоятельством, что она воспринималась властями как рассадник сионизма, что обернулось изданием в 1963 году в Киеве книжки Трофима Кичко “Иудаизм без прикрас”, моментально обретшей всемирную скандальную славу, — рассказывает историк. — Масла в огонь подлило и то, что аккредитованные в СССР израильские дипломаты активно использовали синагоги для “наведения мостов” с советской еврейской диаспорой. Все это подпитывало патологическую шпиономанию советских властей».

При этом не допускались и такие, казалось бы, безобидные формы секулярной еврейской культуры, как театры, СМИ, школы с преподаванием на идише. Исключение было сделано только в отношении выходившего с 1961 года литературного журнала «Советиш Геймланд» («Советская Родина»). Его издание, считает историк, стало вынужденной «умиротворяющей подачкой западным левым».

В предыдущей монографии Геннадия Костырченко, «Тайная политика Сталина», затрагивался вопрос о реальности перспектив массовой депортации еврейского населения СССР в Сибирь. Исследователь дал тогда четкий и однозначный ответ, сводящийся к тому, что подобные предположения являются мифом. Но, может быть, работа над новой книгой изменила его мнение? «Известно, что историческое сознание подавляющего большинства людей — и евреи тут не исключение — зиждется, увы, не на результатах научного постижения прошлого, а на обыденных, как правило, мифологических представлениях о нем, — сказал в ответ на это историк в разговоре с корреспондентом. — Так вот, подготовка Сталиным депортации евреев — одна из подобных легенд. Вынужден констатировать, что никаких сколько-нибудь научно корректных фактов и свидетельств, подтверждающих существование сталинского плана еврейской депортации, до сих пор не появилось, как, впрочем, не было таковых и прежде. Поэтому моя позиция по этому вопросу остается неизменной, а мой ответ на заданный вопрос будет отрицательным. Кстати, касаясь в новой книге творчества Василия Гроссмана в годы оттепели, я пытаюсь проследить, как сюжет о сталинской депортации появился в его известном романе того времени “Жизнь и судьба”».

Что касается корреспондента Jewish.ru, то, проглотив толстенную монографию Геннадия Костырченко о Сталине буквально за ночь, я жду выхода его новой работы с откровенным нетерпением. Каждого, кто интересуется российской историей вообще и ее «еврейской составляющей» в частности, не может не порадовать и тот факт, что в настоящий момент историк приступил к сбору материала к новой книге, которая будет посвящена «еврейскому вопросу» в СССР в период застоя и перестройки. На вопрос же о том, не планирует ли он также заняться изучением положения евреев в путинскую эпоху, ученый ответил, что предпочитает так далеко вперед не забегать.

Николай Лебедев