Свято место

Шхем... Великий древний город, с которым неразрывно связана история еврейского народа, начиная с эпохи праотцев. Шхем повляется в нашей истории раньше Иерусалима и даже раньше Хеврона, поскольку путешественник, входящий по караванным путям из Сирии в Землю Израиля, сперва оказывается в Самарии и встречает именно Шхем. Здесь праотцы приносили жертвы, здесь Всевышний беседовал с ними... Город этот лежит в долине между двумя могучими горами — Гризим и Эйваль. Возможно, отсюда и происходит название города, которое можно перевести как «загривок», место между двумя плечами. Впрочем, имя это настолько древнее (оно упоминается уже в египетских надписях XIX века до н.э.), что происхождение его теряется в глубине времен.

Когда Моше давал еврейскому народу прощальные указания перед входом в Землю Израиля, он не сказал, где следует устроить столицу и где построить Храм. И вообще, Тора не называет по имени ни одного особенного места в стране перед завоеванием ее — кроме этих великих гор, на которых повелевается устроить особую церемонию: «И будет: когда перейдете Ярден, установите камни, о которых я повелеваю вам сегодня, на горе Эйваль, и покрой их известью. И построй там жертвенник Господу, Б-гу твоему, жертвенник из камней, не занеси над ними железа» (Дварим 27:4-5). И дальше: «И заповедал Моше народу в тот день так: эти будут стоять на горе Гризим, чтобы благословлять когда перейдете Ярден: Шимон и Леви, и Иехуда, и Иссахар, и Йосеф, и Биньямин. А эти будут стоять при проклятии на горе Эйваль: Реувен, Гад, и Ашер, и Зевyлyн, Дан и Нафтали» (Дварим 27:12-13).

Из книги Иехошуа (8:30-33) мы узнаем, что эта заповедь была исполнена. Впрочем, не сразу по входе в страну, а после успешного окончания нескольких военных кампаний.

Итак, в этом месте состоялось торжественное собрание народа, недавно вошедшего в Землю обетованную. Здесь были принесены первые жертвы и произнесены священные клятвы, обязывавшие народ соблюдать заповеди Всевышнего, особенно те, которые человек может нарушить, пока никто не смотрит — например, переставить границу соседского поля, подставить подножку слепому или совершить инцест (клятвы эти приведены в книге «Дварим»).

Казалось бы, такое место должно было бы стать одной из величайших святынь народа. Но не стало. Центр духовной жизни переместился на юг, в Иудею, потом в Галилею. Окрестности Шхема долгое время были вотчиной самаритян. Самаритяне же никак не могли принять парадокса, заложенного в вышеприведенных стихах Писания, — как же так, жертвенник стоял на горе Эйваль, горе проклятий, а благословения произносились на горе Гризим. Тем более, что внешний вид гор соответствует их предназначению: гора Гризим зеленая, покрыта лесом, а гора Эйваль голая, только весной покрывается травой и цветами, а летом стоит желтой и сухой. Из всего этого самаритяне сделали свои выводы: освятили гору Гризим, на которой стоял их храм и у подножья которой они и сейчас живут и совершают свое служение. А гора Эйваль стояла позабытой — пока не пришел Адам Зерталь.

Профессор Хайфского университета Адам Зерталь — человек необыкновенный. Он родился и вырос в киббуце, принадлежал к левой организации «Шомер а-цаир». В 1973 году, в войну Судного дня, он, офицер саперных войск, был тяжело ранен и до сих пор передвигается на костылях. Во время длительного пребывания в госпитале он увлекся археологией, затем получил специальное образование и уже около 20 лет занимается изучением районов Эфраим и Менаше, где сделал ряд открытий, имеющих огромное значение для библейской археологии. Я коснусь сегодня только одного из них.

На склоне горы Эйваль он обнаружил большой курган. Последующие раскопки привели к обнаружению комплекса, основанного в конце XIII века до н.э. (найденные там скарабеи эпохи фараона Рамсеса II очень помогли в датировке) и просуществовавшего менее 100 лет. При этом комплекс был возведен в два этапа — сначала небольшое строение, а потом, поверх него — основное. В конце концов он был не разрушен, а аккуратно похоронен под слоем камней (что-то вроде ритуальных похорон, генизы, которая практикуется в наше время в отношении свитков Торы, тфилин и т.д.).

Раскопки кургана привели к обнаружению структуры, удивительно похожей на описания жертвенника иерусалимского Храма, которые известны нам из Танаха и Талмуда. Это прямоугольное строение размером 7x9 метров, высотой 4 метра. С юго-западной стороны на него ведет узкий пандус, по которому могли подниматься священники, приносившие жертвы. По периметру жертвенник окружен стеной, образующей как бы небольшой балкон, называемый в Талмуде «совев», на который идет второй пандус, пониже. Жертвенник построен из больших необработанных камней и земли, как и сказано в Танахе.

Замечательно, что вокруг жертвенника найдено множество костей животных (около тысячи). Из них два — еж и кролик — которым, видимо, случилось умереть на этом месте своей смертью. Все остальные кости принадлежали кошерным животным — козам, овцам, телятам и оленям, причем молодым особям мужского пола, как того требует библейский закон для жертвы всесожжения. Причем по костям видно, что они горели на открытом огне, а не жарились в печи или варились.

Итак, время постройки, структура и характер жертвоприношений — все указывает на то, что это — еврейский жертвенник периода завоевания страны, т.е эпохи Иехошуа бин Нуна. Вполне логично принять, что это тот самый жертвенник, который описан в Танахе. По-видимому, еще несколько десятилетий он использовался как место служения Всевышнему, а потом был «похоронен», и центр религиозной жизни переместился в другое место.

К сожалению, научная общественность отнеслась к находке с большим скептицизмом, поскольку принято считать книгу Дварим поздней, а описанные в ней исторические факты — недостоверными. Что делать, если археология приводит нас к другим выводам...

Попасть к жертвеннику не просто, поскольку он находится между не самым дружественным городом Шхемом и израильским военным объектом. И когда удается получить все требуемые разрешения, и очередная группа  путешественников стоит перед жертвенником, засыпанным три тысячи лет назад и вновь открытым в наши дни, скребется внутри вопрос: какую роль в иудаизме может играть «святое место»? Наши праотцы — и до дарования Торы, и после — отмечали места важных духовных переживаний строительством жертвенника. В дальнейшем факт существования этих жертвенников вступил в конфликт с логикой монотеизма: один Б-г, один народ, одна страна, один Храм. Пророки и праведные цари Иудеи боролись с локальными местами служения — и победили. Однако чувство «святого места» все-таки возникает у многих, и оно просачивается в иудаизм с черного хода — например, в виде довольно неоднозначной практики молитв и других церемоний на могилах праведников, весьма распространившейся в последние столетия, в немалой степени под влиянием мусульманских соседей. Наше поколение еще ищет способ выражения чувства «святости места», не грозящий сползанием в полуязычество.

Иллюстрации:
1. Горы Эйваль и Гризим, фото yug_rishon;
2. Жертвенник Иеошуа, фото yug_rishon;
3. Реконструкция жертвенника Иеошуа, схема проф. Зерталь