Ягодная алия

1990-й принято считать годом начала «большой алии». Тогда «железный занавес», отделявший одну шестую земной суши от остального мира, окончательно поднялся, и сотни тысяч советских граждан устремились в Израиль. В иной день самолеты из СССР садились в международном аэропорту имени Бен-Гуриона каждые пятнадцать минут. Случалось, что за одни сутки новых репатриантов прибывало больше, чем за целый год до или после этого.

Большинство израильтян по-детски беззаботно радовалось притоку иммигрантов, видя в нем «новый Исход». Лишь малая часть из них догадывалась, что привычный и знакомый им мир необратимо меняется. И уж совсем немногие понимали, как обратить себе во благо эти перемены.

Но эта история вовсе не о жуликоватых маклерах, сдававших новоявленным израильтянам полуразрушенные сараи по цене вилл, и не об алчных подрядчиках, нанимавших согласных на любую работу репатриантов на тяжелый и почти бесплатный труд, и даже не о беспардонных политиках, с энтузиазмом морочивших головы доверчивым новым гражданам. Эта история — о невероятно предприимчивом человеке по имени Рони Леви и его удивительном саде.

Рони Леви жил в Кирьят-Моцкине, маленьком и уютном пригороде Хайфы. Он уже давно собирался перебраться со всей семьей в какой-нибудь поселок на Голанах и заняться сельским хозяйством. Вот только никак не мог решить, что именно ему делать —разводить коров или выращивать виноград.

Как раз в это время нахлынула «большая алия», затопив Хайфу и ее окрестности многочисленными новыми репатриантами. Мы никогда не узнаем, как пришел Рони Леви к своему гениальному решению. Сам он утверждает, что идею навеяли ему странные повадки окружавших его новоприбывших.

«Мы будем выращивать фрукты и ягоды», — сказал он однажды жене. Та с легкостью согласилась, и они переехали в небольшое поселение Шааль на севере Голанского плато. Взяли один дунам земли. Посадили сливы, черешню и вишню. Эти капризные деревья не слишком жалуют субтропический климат, поэтому растут лишь на севере страны — на Голанских высотах и на горах Самарии.

Супруги решили не только продавать урожай, но и позволить посторонним самостоятельно собирать плоды в их саду: «плати, проходи, ешь сколько хочешь». Такие сады в то время уже не были для Израиля диковинкой. Неожиданно Рони вдруг собрался и отправился в... Россию. Пропадал он там довольно долго, и лишь когда родственники уже совсем отчаялись увидеть главу семейства живым и невредимым, внезапно вернулся.

Рони привез с собой коробочки, в которых обнаружились странные семена и незнакомые саженцы. Все это он старательно посадил на своем дунаме в четыре грядки, полил водой (благо с ней на Голанах проблем нет) и стал ждать.

Прошло время, кусты на грядках зацвели, затем появились первые ягоды. Консилиум соседей, собравшихся для знакомства с необычным урожаем, сразу же безошибочно признал в одном из растений сорт ежевики, которая в изобилии встречается на берегах ручьев в Галилее и на Голанах. А вот второе растение долго не могли определить. В итоге все же разобрались: это была малина, диковинная северная ягода.

«Ну и зачем тебе это? Ну кто станет собирать с колючих кустов эту экзотику? Лучше бы посадил еще вишни!» — учили фермера-новичка сердобольные соседи. Рони хмурился и бормотал что-то про озарение.

Любопытно, что ни тогда, ни в дальнейшем Рони практически не пользовался таким безусловным двигателем прогресса, как реклама. Первый «рекламный проспект», сообщавший о его хозяйстве, представлял собой кусок картона размером с ладонь. Карта и разъяснения, как добраться до сада, были составлены столь неумело и невнятно, что наверняка могли поставить в тупик даже выпускника элитных курсов спецназа. В указанном номере телефона была ошибка. Найти эту «визитку» можно было лишь непосредственно у входа в сад или — в лучшем случае — на заправке у подножья Голанских высот.

И все же наиболее чуткие носы бывших обитателей Среднерусской возвышенности, Уральских гор и сибирской тайги, уловили в смеси восточных ароматов Израиля тонкий ностальгический запах, по весне разнесшийся с Голан. Взяли карты и корзинки и рванули на север.

Прошло почти четверть века. Хозяйство Рони Леви выросло в десятки раз. Теперь на его многочисленных дунамах произрастает около тридцати сортов плодово-ягодных культур. Из них только черешни и вишни полтора десятка разновидностей, а еще смородина, крыжовник, земляника. Рони мотается по всему свету, привозит саженцы из Канады, Новой Зеландии и с Дальнего Востока. Однако по-прежнему основным его поставщиком остается Россия.

Так и не научившись говорить по-русски, Рони тем не менее великолепно освоил русские названия различных сортов ягод, не имевшие аналогов в иврите. Высаживая их на Святой земле, Рони не стал долго думать и внедрил в современный иврит русские слова вроде «облепихи» или «рьябины», повергая в ужас и трепет Государственную академию языка.

С конца мая, когда поспевает первая вишня, начинается паломничество в сад семейства Леви. Примерно до сентября всю неделю, кроме субботы, Рони и его помощники принимают гостей. За четыре месяца сад посещают десятки тысяч людей. С годами, помимо русской речи, в саду зазвучал и иврит: на сбор ягод стали приезжать и коренные израильтяне.

По пятницам, когда бывает особенно оживленно, Рони Леви можно увидеть восседающим посреди сада и оглядывающим свои владения. На лице его благодушная улыбка человека, воплотившего в реальность свою мечту.