Возьмите с собой в Палестину медный дом

Если пойти по небольшой хайфской улице Тель Мане, огибающей один из холмов Кармельского кряжа, то на стороне, обращенной к спуску, можно разглядеть довольно необычный дом. На первый взгляд кажется, что стены его, будто выложенные коричневой плиткой, покрылись от старости зеленоватыми пятнами наподобие патины на меди. 

Самое любопытное, что так оно и есть на самом деле. Стены дома, действительно, сделаны из этого металла. Удивительному медному дому больше восьмидесяти лет.

История эта началась в Германии в 1929 году. По окончании Первой мировой войны немецкий промышленник еврейского происхождения Арон Гирш, разбогатевший на военных заказах владелец компании «Медно-латунные заводы Гирша», в поисках новых источников дохода предложил весьма необычное решение жилищного вопроса. Выкупив патент на изготовление мобильных изолированных металлических стенок, разработанный архитектором Робертом Краффтом и инженером Фридрихом Фёрстером, предприимчивый фабрикант открыл производство сборных медных домов.

Возле своей фабрики в Эберсвальде Гирш основал мини-поселок из восьми разных моделей домов, привлекавших клиентов своими красочными названиями: «Медный замок», «Источник жизни», «Весенние грезы», «Сокровище», «Счастье», «Медная сказка» и «Майское утро».

Внешние стены были смонтированы из медных панелей, внутренние — из листов стали, покрытых замысловатым узором и напоминающих обои. Между ними располагался деревянный каркас и толстый слой изоляции из алюминиевой фольги и толя. Части дома скреплялись болтами и заделывались снаружи медными накладками. При наличии фундамента такое жилище можно было собрать всего за сутки.

Гирш не был архитектором, поэтому, позаботившись об удобстве и быстроте сборки, не придал особого значения внешнему виду строений. Тем не менее, несмотря на примитивный дизайн, в 1931 году шесть его медных домов были удостоены гран-при Международной колониальной выставки в Париже. В тот же год воодушевленный промышленник привлек знаменитого немецкого архитектора и создателя школы «Баухауз» Вальтера Гропиуса к разработке более современного проекта домов.

Гропиус с энтузиазмом взялся за работу. Он скорректировал дизайн, предложил использовать для наружных стен гофрированные листы меди, а внутри заменить сталь алюминием. Отвечая требованиям времени, медный дом мог быть оборудован кухней и встроенными шкафами, проложенной в стенах электропроводкой, санузлом и центральным отоплением. Вместе с тем наличие металлических стен обусловило и неизбежные недостатки — высокую звукопроницаемость и плохой прием радиосигнала.

Уже через год Вальтер Гропиус представил пару моделей домов на Второй немецкой строительной выставке в Берлине под лозунгом «Солнце, воздух и жилье для всех!». Архитектор развернул бурную деятельность, договариваясь о крупных подрядах на десятки и даже сотни строений не только в Германии, но и за ее пределами. Проектом заинтересовались даже в США и СССР.

Кто знает, какое будущее могло быть у дерзкого замысла Гирша, подхваченного архитектурным талантом Гропиуса, если бы не обрушившийся на Германию банковский кризис. Компания Арона Гирша разорилась, фабрика в Эберсвальде перешла в руки его зятя Рене Шварца, который отказался и от дальнейшего сотрудничества с Гропиусом, и от грандиозных строительных проектов. Новый владелец завода сохранил лишь производство небольших медных домов, главным достоинством которых была быстрота сборки.

Шанс поправить дела неожиданно появился в следующем, 1933 году. В январе к власти в Германии пришли национал-социалисты, и вскоре Имперское министерство экономики «любезно» разрешило «желающим эмигрировать» евреям вывезти в Палестину часть своих сбережений в виде товаров, в том числе строительных материалов.

Расторопный Шварц тут же переименовал модели домов в «Хайфу», «Тель-Авив», «Шарон» и «Иерусалим». Самая большая модель с жилой площадью в 2,5 тыс. квадратных метров получила название «Ливан».

В марте 1933 года в еженедельнике сионистской федерации «Юдише рундшау» появились объявления, расхваливавшие сборные дома как «первоклассную собственность на новой родине» и «превосходные инвестиции». «Возьмите с собой в Палестину медный дом — в нем будет прохладно даже в самую сильную жару!» — рекламировал Шварц свою продукцию. В объявлении также сообщалось, что в домах предусмотрены небольшие дополнительные квартиры для сдачи в аренду.

Самый маленький из домов — под названием «Хайфа», на 70 метров жилой площади, весивший около 15 тонн и поставлявшийся в 34 пакетах, — стоил всего 6,5 тысяч марок. А заплатив еще по марке за каждый килограмм, можно было получить его из Эберсвальде прямо в хайфском порту.

В Хайфе открылось представительство фирмы Шварца, и 14 таких домов успели достичь берегов Эрец-Исраэль прежде, чем нацисты, спохватившись, запретили экспорт необходимой для перевооружения меди, а затем и вовсе лишили евреев возможности покинуть Германию.

Примерно тогда же Вальтер Гропиус, несмотря на вполне «арийское» происхождение, вместе с другими архитекторами-конструктивистами подвергся преследованиям нацистов и был вынужден бежать. Сначала он перебрался в Италию, затем в Англию, а уже оттуда эмигрировал в Соединенные Штаты.

В 1942 году нацистские власти издали указ, обязавший граждан сообщать об изготовленных из меди деталях домов. Их изымали для нужд военной промышленности, и обладателям сборных жилищ приходилось маскировать медные пластины.

В конце февраля того же года в Висбадене скончался создатель медных домов Арон Гирш.

Большая часть медных домов в итоге все же была переплавлена. В Германии их сохранилось около сорока, а в Израиле — всего четыре. Один из них находится в Цфате, остальные три — в Хайфе. Тот, что стоит на улице Тель Мане в районе Ахуза, был привезен в 1934 году семьей Тохлер и долгое время служил районным детским садом.

В отличие от широко известных архитектурных достопримечательностей в стиле «Баухауз», потемневшие от времени медные дома, ни тогда, ни тем более сейчас не отличающиеся изяществом, не стали частью мирового культурного наследия. Зато они навсегда вписаны в историю немецкого еврейства, напоминая о его трагической судьбе, нацистском варварстве и несостоявшихся мечтах начала XX века.