Евреи, встаньте в круг

На протяжении семи дней праздника Суккот евреи водят хороводы, держа в руках непонятные букеты и плоды. Затем, когда наступает Симхат Тора, они снова до изнеможения танцуют в хороводах — теперь уже со свитками Торы.

«Танцуют»? Их движения напоминают, скорее, строевой марш, где каждый держит руку на плече стоящего впереди, поет и притаптывает на пути к... тому же месту, откуда начал свое движение. И так — пока не свалишься от усталости.

И здесь возникает вопрос — а евреи вообще-то нормальные люди? Если отвечать вкратце, то да.

Не стоит рассматривать эти танцы как обычное увеселительное мероприятие. Любой антрополог скажет вам, что сегодня подобные танцы кажутся странными. В древности представители самых разных народов танцевали, сходясь в круг, во время проведения торжеств, ритуалов и просто в моменты радости. Удивительно то, что в современном обществе, которое довольно сильно отличается от первобытного, евреи продолжают практиковать подобные архаичные ритуальные действия.

Признаюсь вам откровенно: одним из этих странных танцоров являюсь я сам. Когда меня впервые уговорили поучаствовать в одном из таких хороводов, меня охватили нешуточные сомнения. Я попытался объяснить, что не вижу смысла в таких хождениях по кругу, когда совершающий их ненамного отдаляется от места, с которого начал. Не стоит и говорить о том, что этот аргумент был немедленно отвергнут, и меня буквально втянули в один из таких хороводов, не обращая внимания ни на какие возражения.

Во время первых 40 тысяч кругов я чувствовал себя по-дурацки. А потом просто абстрагировался, забыв о том, кто я, что чувствую и не выгляжу ли глупо. И произошло это в тот момент, когда мне понравились такие танцы. Очень понравились.

Они понравились мне по той самой причине, которой я бессознательно боялся. Потому, что когда я стою сам по себе, я — это просто я. Но как только я становлюсь в круг, «Я» превращается в «Мы». И в этом процессе трансформации, связанном с потерей индивидуальности, заключена вся радость.

Есть и другие способы превратить «Я» в «Мы». Можно строем отправиться на войну. Или принять участие в марше против чего-то. Можно побеситься на рок-концерте. Можно в обществе единомышленников покидаться камнями во время демонстрации. А еще можно зайтись во всеобщем кличе в поддержку любимой команды на футболе. Но разница все же есть. У марша есть направление — марш против кого-то или марш за что-то. На рок-концерте, на демонстрации протеста или на футбольном матче внешние силы объединяют собравшихся, лишая каждого из них чувства индивидуальности и превращая его в часть грозной массы.

Если же мы встаем в круг, значит, у нас нет ни причин, ни повода для вражды. В такие моменты мы просто едины.

Еврейский мудрец Раши понимал это. Когда египетское войско во главе с фараоном бросилось в погоню за народом Израиля, евреи, по словам Раши, стали «единым сердцем, как один». Сначала идет сердце, а затем человек.

Комментируя приход еврейского народа к подножию горы Синай, Раши пишет о том, что евреи разбили свои шатры «как один, с единым сердцем». В данном случае на первом месте стоит человек, а за ним идет сердце.

Фараон и каждый солдат его армии были отдельными людьми, которые внезапно объединились для общей цели. А народ Израиля был един — потому что единство было ему присуще изначально, а значит, и сердце у него было одно.

Зулусы называют это явление «убунту». В современной западной цивилизации переводят его как «община» или «социальная ответственность» — поскольку истинный смысл нам неясен. Но если мы попросим описать это явление представителя народа зулу, перед нами откроется целый мир, потерянный для современности. Он скажет, что это означает: «Я существую, потому что есть мы; а мы существуем потому, что есть я».

Вот оно, утраченное сокровище: чувство единства с теми, кто живет рядом. Ощущение единства, когда речь идет о представителях народа, рассеявшегося по миру две тысячи лет назад, говорящего на разных языках, никак, кроме Б-жьего промысла, не объяснишь.

По завершении веселых празднеств, во время которых евреи собираются в сукках, по воле Всевышнего установлен еще один праздничный день — Шмини Ацерет. В переводе с иврита его название означает: «восьмой [день] — праздничное собрание».

А кто и что в этот день празднует?

В Мидраше сказано: «И говорит Всевышний: “Трудно мне видеть, как вы отдаляетесь друг от друга. Останьтесь вместе для праздничного собрания, и будет праздник”».

Таким образом, в Шмини Ацерет мы провозглашаем свое единство, замыкая круг. Так мы остаемся единым целым, даже расставшись. Потому, что мы и есть одно целое.

Цви Фриман