Мелодия ребе

Один хасид, пребывавший длительное время в печали, приехал за советом к Карлинскому ребе.

— Я не знаю, что мне делать, — сказал он, — я плохой еврей: недостаточно учусь, мало знаю; все, чем я занят, это работа, работа и еще раз работа. Но я хочу учиться. Ответь мне на вопрос, ребе: что учат наши великие праведники-раввины пятничными вечерами?
— Кто-то, например, учит Каббалу, — ответил ребе.
— Нет, — задумчиво ответил хасид, — это мне не подходит.
— Да, — согласился раввин, — это учение не для всех. Но я уверен, что ты регулярно изучаешь трактаты Талмуда. Как проходят твои уроки?
— Ребе, мне стыдно признаться, но я не так уж и часто учу Талмуд. Дело в том, что я вырос в очень бедной семье, и с самого детства работал, помогая содержать семью. Не до учебы мне было. И сегодня мне крайне сложно понять написанное в Талмуде.
— А если ты учишь его вместе с другом? — спросил раввин.
— Мои друзья тоже тяжело работают и тоже знают немного. Кроме того, нет у меня времени на то, чтобы часами сидеть в иешиве. Как еще я могу это компенсировать?
— Труд на благо семьи — исполнение очень важной заповеди, — улыбнулся Карлинский ребе, — но ты мог бы уделять время изучению недельной главы Торы с комментариями Раши и Мидрашу.
— Ну, нет, — вздохнул хасид, — мне и Раши не понять. Я же говорю: я нигде не учился. Каждую неделю я с большим трудом прочитываю недельную главу, но это не приносит мне радости. Ничего не выходит. Да, я не ученый человек, у меня большая семья, и я очень много работаю.
— Ни один еврей не может сказать о себе, что он не способен к учению, — отрезал ребе, — каждый еврей может учиться. И не только может, но и должен. Я знаю, что тебе поможет. Тебе, несомненно, понравится рассказывать удивительные истории о наших великих мудрецах и цадиках друзьям и домочадцам!
— Неважный я рассказчик! — возразил хасид. — Все самое главное я забываю, вечно путаюсь, да и говорю неграмотно. Мне это не по силам…

Карлинский ребе откинулся в кресле. Он закрыл глаза и начал напевать, покачиваясь. Хасид потрясенно застыл на месте. Как же это было прекрасно! Что за мелодия! От переполнивших его чувств хасид начал подпевать раввину. Никогда прежде он еще не чувствовал такого подъема, такой близости к Б-гу!

Спустя некоторое время они закончили петь. Ребе открыл глаза и пристально взглянул на хасида.
— Ребе, — воскликнул тот, — я все понял. Да, все понял! И я чувствую душевный подъем. Спасибо, спасибо тебе!

Хасид вернулся домой и с того дня каждый шаббат пел красивейшие нигуны. Самым любимым из всех для него был нигун Карлинского ребе. Больше он не грустил.

Шошана Бромбахер