Испорченный суп

В еврейской общине Ломжи все было готово к празднику. Окна в домах блестели, улицы были тщательно подметены, и теперь по ним прогуливались горожане в своих лучших одеждах. 

По какому же поводу был устроен праздник? В Ломже ждали приезда знатока Торы и одного из величайших мудрецов поколения — вся община вышла к городским воротам, чтобы встретить почтенного рабби Акиву Эгера.

Радость и душевное волнение охватили толпу собравшихся, когда долгожданный гость вышел из повозки и окинул их теплым взглядом. Раздались приветственные возгласы «Шалом алейхем». Те, кто стоял в первых рядах, протянули руки в надежде лично пожать руку великому мудрецу.

У дома, где остановился рабби Акива Эгер, в первый же день выстроилась длинная очередь из желающих попасть к нему на аудиенцию. Были среди них и знатоки Торы, надеявшиеся на помощь цадика в разрешении сложных для понимания философских вопросов, и обычные евреи, пришедшие за благословением или советом касательно своей личной жизни.

Едва перешагнув порог кабинета рабби Акивы, одна из посетительниц по имени Этл разразилась бурными рыданиями. У женщины было девять сыновей, восемь из которых достигли больших успехов в изучении Торы в иешиве. Предметом ее волнений был младший сын, пятнадцатилетний Моше-Ноах, которому никак не удавалось одолеть Талмуд. Никто не мог понять причины его неудач: Моше-Ноах был умным юношей, которому с легкостью давались обычные школьные дисциплины, такие как математика и грамматика.

Рабби Эгер внимательно выслушал рассказ Этл. После недолгих раздумий он произнес: «Великие знатоки Галахи говорили, что человеку следует с особым вниманием следить за тем, чтобы его дети не ели трефного, поскольку некошерная пища ослабляет и притупляет интерес человека к Торе».

Предположение о том, что ее сын мог есть некошерное, глубоко поразило Этл. Женщине стоило огромных усилий сдержаться и скрыть обуревавшие ее эмоции. Догадавшись о том, чем озаботилась посетительница, ребе мягко сказал:

— Возможно, это случилось лишь однажды и без твоего ведома. Так или иначе, именно поэтому ему теперь так сложно понять Гемару.

— И как это можно исправить? — еще не придя в себя после услышанного, спросила Этл.

— Пусть твой сын упорствует в изучении Торы несмотря ни на какие трудности, и Всевышний поможет ему, — ответил ребе.

Муж Этл был крайне обеспокоен тем, что прославленный рабби Акива Эгер сказал об их сыне. Как такое могло случиться? Их дети всегда ели только то, что им давали дома. Он немедленно позвал к себе Моше-Ноаха и спросил, случалось ли ему есть что-либо вне дома. Юноша ответил отрицательно. «Подумай хорошенько еще раз», — настаивал отец. В конце концов Моше-Ноах вспомнил, что однажды в Хануку, много лет назад, когда он был еще маленьким, кое-что произошло.

В тот день он и его друзья возвращались из школы раньше обычного, чтобы успеть домой к зажиганию ханукальных свечей. Проходя мимо местного трактира, мальчики увидели, что там готовились к свадьбе. Один из гостей пригласил их войти и предложил поесть. Насколько Моше-Ноах помнил, его угостили куриным супом с чечевицей.

Родители юноши были потрясены услышанным, в особенности потому, что узнали об этом только сейчас, спустя столько лет. Они не понимали, каким образом рассказ сына мог решить головоломку, предложенную рабби Акивой. И хозяин трактира, и шойхет, забивавший для него скот, были Б-гобоязненными евреями, с тщанием соблюдавшими законы кашрута.

Как бы то ни было, отец Моше-Ноаха был полон решимости разобраться в этом деле до конца. Он немедленно отправился в трактир и изложил суть проблемы его владельцу. Тот тут же достал свои старые записи и принялся искать, чью свадьбу играли в его трактире много лет назад в один из вечеров Хануки.

Ответ нашелся быстро. На одном из пожелтевших листов хозяин трактира нашел запись о том, что 26 кислева 5566 (1805) года, на второй день Хануки, в трактире была устроена свадьба Йекутиэля Альперта, сочетавшегося вторым браком. Также было сделано примечание о том, что жених оплатил все расходы заблаговременно.

Отец Моше-Ноаха был хорошо знаком с Йекутиэлем Альпертом. Это был довольно невежественный человек, не особенно усердствовавший в соблюдении законов Торы. Жил он на окраине города. Однако вопрос, беспокоивший родителей Моше-Ноаха, оставался нерешенным, ведь угощение для гостей свадьбы готовили под присмотром работников трактира, а не жениха с невестой.

Тогда муж Этл решил побеседовать с шойхетом. Тот тепло приветствовал гостя и вежливо поинтересовался причиной столь неожиданного визита. Услышав, что речь идет о дне свадьбы Йекутиэля Альперта, шойхет заметно огорчился.

— Ой-вей! — запричитал он. — Опять я должен бередить старые раны?!

Эти слова насторожили отца Моше-Ноаха. Он замер в ожидании подробного рассказа о событиях того вечера. И вот что поведал обеспокоенному гостю шойхет:

— Во время забоя кур для той свадьбы я допустил ошибку. Нет-нет, я не нарушил никаких правил! Но кое-что пошло не так. И узнал я об этом лишь спустя несколько дней после свадьбы.

Тогда на улице я встретил одного из хасидов Ломжи, влиятельного члена хабадской общины. Когда я с ним поравнялся, хасид бросил на меня тяжелый взгляд и с возмущением произнес: «Подумать только! Уважаемый еврей продает свою душу ради материальной выгоды! В это невозможно поверить!»

Я был поражен, услышав в свой адрес подобные обвинения, и уставился на него в ожидании объяснений. Тогда он сказал: «Говорят, ты резал птицу для свадебной трапезы у Альперта. Разумеется, ты знал, что величайшие раввины нашего поколения, включая рабби Шнеура-Залмана из Ляд, специальным постановлением запретили ему жениться во второй раз, пока он как положено не разведется с первой женой. Ведь его гет (разводное письмо) признан недействительным!».

Хасид достал из кармана копию письма рабби Шнеура-Залмана, и меня затрясло. В письме было сказано следующее: «Услышав о том, что случилось в твоем городе (и чего никогда не должно происходить среди евреев), я был поражен и обеспокоен. Как можно женить разведенного еврея, чей гет, согласно Торе, не имеет силы?.. Теперь ты должен сделать все возможное для того, чтобы этот человек, не дай Б-г, не женился на другой женщине до тех пор, пока не исправит свою ошибку. А если, да хранит нас Б-г, такая свадьба все же состоится, всем шойхетам в округе категорически запрещается забивать птицу и скот для свадебной трапезы. Если же какой шойхет пренебрежет запретом, все мясо забитого им скота будет считаться некошерным и непригодным для употребления в пищу».

Увидев письмо рабби Шнеура-Залмана своими глазами, я похолодел от ужаса. Хотя я на самом деле ничего не знал о незаконном разводе Альперта, меня тревожил тот факт, что я нарушил запрет величайшего раввина нашего поколения. Я решил, что буду поститься десятки раз, чтобы заслужить прощение, но и по сей день чувствую, что не искупил ту ужасную ошибку.

***

Уже на следующий день эта история облетела всю Ломжу. Все, кто слышал ее, поражались как силе указа рабби Шнеура-Залмана, так и Б-жественному провидению, отразившемуся в проницательности рабби Акивы Эгера.

Йерахмиэль Тиль

Биографическая справка:

Рабби Акива Эгер (1761—1837) — великий мыслитель, чьи комментарии и инновационный подход к Гемаре и сегодня изучаются практически во всех иешивах мира; в течение 23 лет был главным раввином Позена (Пруссия).

Рабби Шнеур-Залман из Ляд (1745—1812) — один из лучших учеников Маггида из Межирича, основатель хасидского движения ХАБАД. Автор трудов Шульхан арух а-Рав и Тания, а также многих других книг по еврейскому закону и Каббале.