Слихот в Бердичеве

Это случилось в Бердичеве накануне Рош а-Шана. В воздухе буквально ощущалась святость. Сердца евреев трепетали при одной мысли о надвигающемся Судном Дне; а умы были заняты мыслями о раскаянии. «Итоговый баланс» добрых поступков и грехов, совершенных в уходящем году, был, как многим казалось, не самым лучшим — каждый мог оказаться в «черном списке».

Слишком много времени было потрачено на пустяки, а не на изучение Торы, да и неимущим можно было бы помогать чуть больше, и помогать с чистым сердцем. Что и говорить о пустых, а зачастую и злых сплетнях? Только Всевышнему известно, как много грехов, больших и не очень, накопилось за целый год. Пришло время становиться мудрее… Слава Б-гу, у нас есть слихот. Это шанс открыть свое сердце Всевышнему, последняя возможность обратиться к Нему с просьбами перед тем как закончится год. И Милосердный поймет и простит, а новый год, определенно, будет лучше уходящего…

Такие мысли владели умами евреев Бердичева, покидавших свои дома и спешивших в синагогу на «слихот зохер брит». На улице было темно, потому что до рассвета оставалось еще немало времени. В последний день года евреи не ждали шамеса, который должен был их разбудить. Все они торопились попасть в синагогу. Ветер сдувал с их глаз остатки сна. По пути группа евреев встретила шамеса, который ходил от дома к дому, стуча длинным посохом в закрытые ставни окон, будя проспавших, и время от времени повторяя: «Святой народ, вставай на службу Б-гу!» Вскоре в щели между ставнями начал пробиваться свет. Никто не собирался оставаться в кровати в это особое утро.

Вскоре узкие улочки заполнились евреями всех возрастов. Многие сначала пошли в микву — чтобы совершить ритуальное омовение — и вышли оттуда очищенными и одухотворенными. В этот день в Бердичев приехало немало гостей, решивших провести Дни Трепета рядом с праведным рабби Леви Ицхоком из Бердичева. И теперь все они направлялись к дому раввина, чтобы вместе с ним пойти в синагогу.

Приблизившись к дому, на пороге они увидели самого раввина, собирающегося выходить. Евреи с удивлением отметили, что в руках раввин держал корзину, из которой выглядывала бутылка с водкой. Соблазнительный аромат медовых коржиков-кихелех и менее соблазнительный запах свежей селедки привлек к себе все внимание. «Что рабби собирается делать с этими закусками в столь ранний час?» — удивлялись евреи, следуя за раввином на почтительном расстоянии.

Показалась синагога. Из окон здания бил свет, и было видно, что молельный зал полон почитателей рабби, терпеливо ожидающих его появления. Но Леви Ицхок прошел мимо синагоги! Удивление сопровождающих возрастало с каждым шагом. «Куда он идет? Неужели он так увлекся медитацией, что не заметил синагогу?» Рабби продолжил свой путь, дойдя почти до окраины города. Он свернул к большому постоялому двору и вошел внутрь. Евреи следовали за ним.

Большой зал был наполнен табачным дымом, тут и там лежали пустые бутылки из-под водки. На полу вповалку спали люди — крестьяне, торговцы, бродяги и попрошайки; отовсюду доносились храп и сопение. Рабби склонился над одним из спящих, из-под кафтана которого выглядывали нити цицес, а на голове была ермолка. Человек был очень худ — кожа да кости. Рабби очень мягко начал будить спящего, шепча:

— Реб ид, у вас пересохло в горле, должно быть вы слишком много храпели. Проснитесь и глотните шнапса! Я и воды принес, и селедку, и кихелех, угощайтесь!

Лежащий на полу еврей от удивления вытаращил глаза, взглянул на угощение, но в ужасе дернулся.

— Мы не знакомы, друг мой! Но есть ли Б-г в твоем сердце? Стал бы я пить, не омыв рук? Стал бы я есть, не прочитав утренней молитвы? Или ты шутишь?

Рабби перешел к другому спящему на полу еврею. Он аккуратно потряс того за плечо и повторил свои слова вновь, стараясь произносить их еще мягче. И получил все тот же ответ. С третьим и четвертым история повторилась. Очередь дошла до тучного деревенского увальня.

— Хочешь водки и закусить?

Мужик немедленно вскочил. Слово «водка» для него было волшебным.

— Давай сюда! — пробурчал он и одним глотком опустошил стакан водки. Затем он с жадностью съел кусок селедки, и кихелех, облизнув губы. — Спасибо, дружище, — пробормотал довольный мужик.

Поняв, что больше ничего не дадут, он снова улегся на пол и, повернувшись на бок, вновь счастливо захрапел.

Рабби Леви Ицхок подошел к крестьянину, спящему по соседству. «А ты хочешь выпить?» История повторилась, и рабби вновь начал переходить от человека к человеку — до тех пор, пока его корзина не опустела.

Все стихло. Рабби из Бердичева поднял глаза к небу и произнес: «Владыка Вселенной! Взгляни на детей Твоих! Яаков просыпается утром, и все его мысли о Тебе! Он не ест и не пьет ничего до тех пор, пока не вознесет хвалу Тебе! Но у Эйсава первые мысли — о еде и выпивке».

Его лицо светилось от счастья — он выполнил миссию, с которой пришел. Повернувшись к следовавшим за ним евреям, рабби произнес: «А теперь, святой народ, пойдем в дом Б-га. Теперь мы можем предстать перед Творцом с уверенностью в том, что все будет хорошо, и молиться о счастливом новом годе!»