Были ли Маккавеи варварами?

«Мне не вполне понятно, что мы празднуем в Хануку. Греки дали миру культуру, рационализм, геометрию, театр, умение ценить красоту, идеи гуманизма и мира между народами. Маккавеи же, представлявшие в то время еврейское движение сопротивления, боролись за сохранение древней религии с ее бессмысленными ритуалами вроде обрезания, кашрута и жертвоприношений. Там, где другие с радостью отказывались от устаревших племенных обычаев в пользу актуальных для своего времени общепринятых устоев, эти ретрограды упрямо настаивали на своей национальной идентичности. В наши дни идеи эллинистов расцвели и распространились по миру, доказательство тому — развитие науки и принципов глобализма. Так зачем же продолжать праздновать победу тех, кто противостоял прогрессу?» 

На вопросы читателей портала Chabad.org отвечает раввин Цви Фриман:

Давайте для начала вспомним несколько исторических фактов. Да, при Александре Македонском наступила эпоха истинного прогресса и процветания древнего мира, но эти прогрессивные ценности необязательно были достижениями одних только греков. Обратимся к речи, которую приписывает Александру легенда, — из уст греков услышать такие слова было невозможно:

«Теперь, когда война закончилась, я желаю вам быть счастливыми и жить в мире. Все смертные сейчас и впредь должны жить как один народ, объединившись для общих успехов. Считайте землю страной своей с общими законами, где будут править самые достойные, независимо от национальности. Я не разделяю людей, как это делают узколобые, на греков и варваров.

Мне не интересно ни происхождение граждан, ни их раса. Я вижу только один критерий — добродетель. Для меня каждый достойный чужестранец — грек, а каждый плохой грек — варвар. И если когда-нибудь появятся у вас разногласия, избегайте оружия и решайте все миром. А если понадобится, я буду защитником вашим. Б-га вы должны воспринимать не как авторитарного правителя, но как всеобщего Отца, и поведение ваше должно быть подобно поведению родных братьев в семье. Я буду считать всех равными, белых и черных, и хотел бы, чтобы вы были не только подданными государства моего, но и соучастниками, партнерами. И сколько хватит сил моих, буду стараться, чтобы исполнить мои обещания. Клятву, данную нами сегодня, храните как символ любви…»

В понимании греков любой, кто не являлся членом одной из немногочисленных племенных групп, живших на Эгейском полуострове, был варваром и человеком второго сорта, заслуживающим лишь положения раба. Это относилось и к македонцам, в том числе к самому Александру. Гражданином Афин мог стать только землевладелец, чьи отец и мать были афинянами. Все остальные, включая ремесленников и дельцов, считались недостойными статуса граждан.

Учителем Александра был грек — не кто иной, как сам Аристотель. Вот что пишет английский профессор истории Питер Грин, автор книги «Александр Македонский. Царь четырех сторон света»: «Будучи учителем и учеником, Аристотель и Александр были очень близки. Тем не менее позднее отношения между ними ухудшились по причине противоположных взглядов на чужеземцев. По мнению Аристотеля, все чужеземцы были варварами, а Александр не противился смешению культурных традиций».

Таким образом, и взгляды самого Александра, и мечта эллинистов о всеобщем мире были ближе, скорее, идеям оратора, жившего в другую эпоху, — пророка Йешаягу. Вот что он говорил о еврейском царе: «И будет Он судить народы, и обличит многие племена; и перекуют мечи свои на орала, и копья свои — на серпы: не поднимет народ на народ меча, и не будут более учиться воевать» (Книга пророка Йешаягу 2:4).

Древние евреи были настолько прогрессивными универсалистами, что стали единственным народом, развившим концепцию не просто всеобщего мира, но единых для всех законов. Свод таких законов называют «Семь заповедей потомков Ноаха», хотя на самом деле количество содержащихся в нем заповедей гораздо больше. В своей знаменитой статье «Непримиримый мир» раввин Адин Штейнзальц называет законы сыновей Ноаха «формулой не более чем мира», обеспечивающей «основу диалога религий без надежды на достижение компромисса или улаживание разногласий».

В этой связи еще более удивительным кажется тот факт, что именно евреи восстали против идей Александра и разрушили его мечту. Нужно ли устраивать по этому поводу праздник?

Пожалуй, лучший ответ на этот вопрос дал раввин Джонатан Сакс в книге «Достоинство различия: как избежать столкновения цивилизаций». В главе «Изгнание духа Платона» автор обращает внимание на обратную сторону универсализма — исчезновение разнообразия, потерю индивидуальности, возникновение чувства отчуждения.

В этом смысле уместно рассмотреть два приведенных в самом начале примера — науку и глобализм. Научно-технический прогресс, несомненно, для всех нас имеет большую ценность, но, помня об ужасных событиях XX века, мы не можем игнорировать и связанные с этим тенденции дегуманизации и обесценивания человеческой жизни. Как это ни парадоксально, по мере развития науки находится все больше доводов для оправдания исключительно утилитарного подхода к миру и человеку, чья роль сводится к приносимой им пользе.

Что касается глобализма, да, во многих уголках мира он одержал победу над нищетой и, как говорят, укрепил мировую экономику. Но посмотрите, что сделал глобализм с культурным разнообразием! В свое время Александр Македонский хотел распространить по миру греческие статуи и храмы; сегодня нам их заменили Супермен, Микки Маус и «Макдональдс». В обоих случаях речь идет о мире и единстве, но с одной оговоркой: чтобы принять нашу культуру, вам нужно отказаться от своей. Кем бы вы ни были — японцем, суахили или эскимосом, — ваши дети будут воспитываться в новой псевдокультуре, тогда как ваша собственная культура будет утеряна. За мир вы заплатите собственной душой.

Очень точно эту идею передал Дэн Джордж, вождь индейского племени суквомишей, проживающего в резервации в штате Вашингтон на западе США:

«Я хотел передать кое-что из прошлого своему внуку. Я привел его в лес, в тихое место…
Я запел.
В моем голосе была надежда, которая отзывалась эхом в каждом ударе сердца.
Я пел.
В моих словах была сила, которую я унаследовал от предков.
Я пел.
В моих руках, сложенных чашей, лежало еловое семя — как связь с творением.
Я пел.
Мои глаза искрились любовью.
Я пел.
И песня плавно плыла за лучами солнца, от дерева к дереву.
Когда я закончил, казалось, будто весь мир слушал вместе с нами, ожидая ответа волка. Мы ждали очень долго, но никто не пришел.
Я запел опять, смиренно, но так маняще, как только мог.
Затем мое горло высохло и голос пропал.
И внезапно я понял, почему волки не слышали мою священную песню.
Их не осталось!
Мое сердце наполнилось слезами. Я не мог больше дать внуку веру в прошлое, наше прошлое.
Я смог только прошептать ему: “Все кончилось!”
“Могу я пойти домой?” — спросил он, взглянув на часы: проверял, успеет ли к началу своей любимой телепрограммы.
Я смотрел на его исчезающую фигуру и плакал в тишине.
Все кончено!»

Итак, все кончено. Кому до этого есть дело? Какое это имеет значение? Человечество может выжить и без легенд и мифов суквомишей. Да, выжить мы выживем. Но каким образом мы останемся людьми?

Рав Сакс задается вопросом, что вообще есть человек. Абстрактная модель, шаблон, по которому сделаны все мы, одинаково живущие и умирающие? Или же каждый человек определяется непредсказуемостью и уникальностью своего «я», то есть является, в отличие от всех других творений в этом мире, созданием со своей особенной судьбой и целью, чьи счастье и боль, печаль и радость характеризуют его личный жизненный опыт?

Именно здесь и разошлись во взглядах эллинисты и Маккавеи. Не в понимании ценности культуры и искусства, геометрии и грамоты, как принято считать, — все это мы переняли и сохранили, как и идею мира между народами. Дело в другом. Наш Храм должен был оставаться еврейским храмом, наши дома — еврейскими домами, Тора — нашей, еврейской, Торой. Греки и принявшие их образ жизни евреи видели в этом упрямстве протест против прогресса, считали строптивых бунтарей недальновидными ретроградами. Однако еврейская мудрость, напротив, очень дальновидна. Будущее — не монолог, а многоголосье; мир — не единообразие, а богатое созвучие великого множества инструментов.

Еврейский народ внес ценный вклад в развитие человечества, но эта идея особенно важна: нет ничего плохого в том, чтобы быть другим, беречь свою индивидуальность и даже умереть за нее, потому что, в сущности, это все, что у тебя есть. Без этого ты перестаешь быть собой, будто и вовсе не рождался. В Хануку мы стремимся поделиться этой мыслью с другими, показать, что даже в условиях, когда массовая культура заполнила нашу жизнь глобальными брендами и растиражированными символами, человек все еще может оберегать наследие и традиции своего народа, хранить память о своих корнях. Именно это мы и празднуем в Хануку — выживание уникального, личного и человеческого в громадном плавильном котле глобализма.

Только взгляните на это чудо! Евреи — парадокс среди народов: со временем мы не только не перестали соблюдать традиции своих предков, но, наоборот, укрепили их. Подобно слитку металла в горниле истории, наша индивидуальность стала еще более нерушимой, вневременной и вечной. Вневременной — потому что мы принадлежим в равной степени современному миру и древности, куда уходим своими корнями; вечной — потому что, по большому счету, суть наша не изменилась. В чем причина? В том, что мы стали народом не в силу географического положения и не по стечению обстоятельств — такова была наша миссия, и именно ее осознание сохранило нам жизнь и уникальность. Это относится в равной степени ко всем людям: не следование моде, не социальные нормы, не необходимость соответствовать стандартам современного мира, а личная, уникальная миссия человека, отличающая его от всех остальных творений мира, должна вдохнуть жизнь во все, что он делает.

Выше проводилась параллель между универсальными «законами потомков Ноаха» и обещанием всеобщего мира, данным Александром Македонским. Различие между двумя этими концепциями принципиально: если Александр говорил, что разные народы должны вести себя «как родные братья в семье», то мы предпочли бы, чтобы каждый из братьев и сестер продемонстрировал свою уникальность в рамках одной многочисленной семьи. Скромный перечень законов сыновей Ноаха является своего рода ориентиром, помогающим нам не стремиться к конформизму, а достичь гармонии в многообразии.

Возможно, именно это имел в виду Миха, один из последних еврейских пророков. Повторив слова Йешаягу, он добавил в его пророчество деталь, касающуюся как всего человечества, так и каждого из нас в отдельности:

«И будет Он судить многие народы, и обличит многие племена в отдаленных странах; и перекуют они мечи свои на орала и копья свои — на серпы; не поднимет народ на народ меча, и не будут более учиться воевать. Но каждый будет сидеть под своею виноградною лозою и под своею смоковницею, и никто не будет устрашать их, ибо уста Господа воинств изрекли это» (Книга пророка Михи 4:3-4).

И пусть огни Хануки обратят тьму в свет, чтобы мы могли шагнуть вперед в будущее, где жизнь каждого человека будет ценна, а война — немыслима.