Время завета(605)

Почему рабби Акива улыбался, смотря на разрушенный Храм, где проходят границы личных свобод и как линия истории вплетается в циклы жизни – объясняет раввин Джонатан Сакс.

Тело человека состоит из 100 триллионов клеток. В каждой из клеток есть ядро, в ядре – две копии генома человека. Каждый геном содержит 3,1 миллиарда символов генетического кода. В каждой из клеток присутствует копия всего тела, частью которого она является. До какой степени микромир представляет собой карту всего мира? Из одной-единственной клетки можно восстановить целый организм. Одна незначительная, на первый взгляд, деталь в еврейском законе показывает нам, как связаны между собой практика и философия, закон и предания, галаха и агада. И раскрывает иудаизм не просто как ряд законов, а как единую доктрину видения мира, ответ на происходящее бытие.

В эти дни мы еще продолжаем исполнять заповедь, повелевающую между праздниками Песах и Шавуот вести счет омера. Как сказано в Торе (Ваикра 23:15): «И отсчитайте себе с другого дня после дня покоя, с дня принесения омера, семь недель. Да будут полными они». Исторически так сложилось, что это отрывок возымел большое влияние на иудаизм, ввиду того, что фразу «с другого дня после дня покоя» можно трактовать по-разному. Особенное значение это приобретало и потому, что от трактовки зависела дата праздника Шавуот.

В еще в доталмудические времена часть мудрецов считала, что отсчет надо вести с ближайшего воскресенья после начала Песаха, подразумевая под днем покоя шаббат. Ведь в этом отрывке четко сказано: «после дня покоя», а Тора традиционно называет днем покоя именно шаббат. Другие мудрецы понимали под днем покоя первый день праздника Песах, в который запрещено работать, также как и в шаббат. И вели отсчет омера со второго дня Песаха. Этого обычая придерживаемся до сих пор и мы.

Во времена Храма отсчет начинался с приношения плодов нового урожая. С тех пор как Храм был разрушен, заповедь состоит, по сути, из формального счета омера, который мы должны вести ежедневно на протяжении семи недель. Уже в талмудические времена возник вопрос, что делать тому, кто в один из дней забыл исполнить заповедь счета омера? Вести ли ему отсчет дальше? На этот счет существовало, как это обычно и водится, два взаимоисключающих мнения. Многие мудрецы считали, что такой человек упустил возможность исполнять данную заповедь. Но рабби Хай Гаон полагал, что человек должен продолжать счет омера в оставшиеся дни.

Как мы можем понять это разногласие? Большинство считало, что ключевой является фраза «Да будут недели полными». И соответственно, забывший исполнить заповедь в один из дней уже не выполнил условия поставленной задачи. С этой точки зрения 49-дневный период представляется как единый религиозный акт, и если чего-то в нем не хватает, то и весь период считается неполноценным.

По мнению же рабби Хай Гаона, счет омера – отдельная заповедь в каждый из дней, и если человек не исполнил одну заповедь, то это не означает, что он не должен исполнять другие 48. Каждый день является самостоятельной единицей времени, на которую не влияет происходящее ни в прошлом, ни в будущем. Как, например, в случае с молитвой: если человек не помолится в какой-то день, то это не значит, что он не может молиться в другой.

Евреи и время

В существующем виде закон совмещает в себе оба варианта. Мы достигли элегантного компромисса: забывший может продолжать отсчет, но ведет его уже без благословений. Однако эта двойственность возникла не в мыслях мудрецов и знатоков закона, она присутствует в тексте самой Торы. В иудаизме есть два подхода к пониманию времени. Первый описан в талмудической истории о двух великих мудрецах периода Второго Храма – Гилеле и Шамае.

Рассказывают, что если попадалось Шамаю хорошее животное, он сразу же говорил: «Оно предназначено на шаббат». А если находил еще лучшее, то брал его. Гилель, любивший повторять: «Благословен Всевышний изо дня в день» (Тегилим 68:20), – вел себя иначе. Для него каждый день недели мог стать моментом раскрытия святости, а на субботу Всевышний и так даст всё необходимое. Школа Шамая говорит: готовься к шаббату с первого дня недели, школа Гилеля – благословен Творец ежедневно.

Шамай жил в теологическом измерении и рассматривал время как путешествие в точку назначения. Уже в начале недели он думал о ее конце. В молитве «Леха Доди» шаббат назван «возникшим последним, но задуманным первым». С этой точки зрения время не только последовательность моментов, у времени есть направление движения и конечная точка.

Гилель же, напротив, каждый день проживал как отдельную страницу. В молитвах мы упоминаем Того, Кто «по милости и доброте Своей ежедневно возобновляет сотворение мира». С этой позиции каждый период времени целостен сам по себе. Вселенная постоянно возрождается. Каждый день – целая вселенная; у каждого из дней есть своя задача и испытание. Для Гилеля вера – это готовность принимать каждый день таким, какой он есть.

Этот диспут схож с недавними дискуссиями относительно природы света. Что такое свет? Единая волна или несколько частиц волны? Парадокс заключается в том, что свет сочетает в себе обе характеристики, и это можно доказать экспериментально.

Древние цивилизации представляли себе время как окружность, как определенный цикл. Каждый из дней – это, по сути, повторяющаяся последовательность событий: заря, рассвет, восход солнца, его зенит и закат. Год представляет собой последовательную смену сезонов. Сама жизнь не что иное, как повторяющаяся последовательность: рождение, взросление, зрелость, угасание и смерть. Для священников Храма время тоже циклично. Каждой части дня, недели и года соответствует свое особое жертвоприношение и воскурение благовоний. Однако, по мнению многих историков и антропологов, в народе Израиля родилась новая форма времени, отличная от привычной, – линейное время. Я предпочитаю называть его «Время завета».

Талмудические циклы

Тора – первый исторический документ, в котором время было представлено как сцена для изменений. Нет ничего заданного, вечного и непоколебимого в том, как мы созидаем общество, институты и проживаем жизнь друг с другом. Время – это не последовательность моментов, отмечаемая на циферблате часов, это история со своим началом, продолжением и концом. У каждого мгновения есть свое значение, постичь которое можно только понимая, откуда мы вышли и куда идем. Это время не в природном, а в историческом смысле.

Пророк – это тот, кто видит конец в самом начале. Большинство пребывает в легкомыслии, он же предвидит катастрофу. Или, наоборот, прозревает грядущее утешение, когда остальные пребывают в горе. В Талмуде приведен классический пример. Рабби Акива вместе с другими мудрецами шел к горе Мориа, когда они увидели руины Храма. Все мудрецы плакали. А рабби Акива улыбался. Когда его спросили, чему он улыбается, рабби Акива ответил: «Если я убедился в истинности пророчества о разрушении Храма, неужели я не поверю в пророчества о его восстановлении?» Это и есть сознание пророка: время предстает в форме повествования, в контексте истории, а точнее – в контексте истории завета.

И Песаху, и Шавуоту присущ двойной смысл. С одной стороны, они знаменуют наступление новых циклов года: Песах предвещает весну, Шавуот – первые плоды урожая. Вместе с тем, все эти праздники связаны с линейным временем. Они знаменуют определенные исторические события. Песах – это исход из Египта, а Шавуот – дарование Торы. Таким образом, и у счета омера два временных измерения. С одной стороны, 49-дневный период олицетворяет время сбора урожая зерна, когда у земледельцев есть важная причина возносить благодарность Творцу, «выращивающему хлеб из земли». И в этом смысле счет омера в каждый из дней является отдельной заповедью, так как каждый день приносит благословение в виде нового урожая зерна.

Вместе с тем, счет омера представляет собой период в историческом смысле. Он олицетворяет путь еврейского народа из Египта к горе Синай, из рабства – к откровению. С точки зрения библейского видения мира этот переход наиболее критичен. Английский философ и историк сэр Исайя Берлин говорил о двух видах свобод – негативной и позитивной. В иврите для обозначения этих форм свободы используются разные слова – хофеш и херут.

Хофеш – когда человек волен делать все, что заблагорассудится, без каких-либо ограничений. Этот вид свободы не может стать основой для общества. Если каждый волен делать то, что ему хочется, то вскоре свобода обернется деспотией сильных над слабыми, богатых над бедными, могущественных над бессильными. Херут же выставляет определенные рамки. Свободному обществу нужна власть закона. Именно конституцию получил народ Израиля у подножия горы Синай.

Музыка Торы

Однако надо понимать, что мгновенного перехода от тирании к свободному обществу не существует. В последние десятилетия мы не раз убедились в этом на примере Боснии, Косова, Афганистана, Ирака и стран, которых охватила «арабская весна». Если пропущен один из этапов, мы рискуем потерять все. Именно так понимали время мудрецы, упиравшие на то, что счет дней омера должен быть непременно полным.

В этом споре двух школ мудрецов видна глубокая двойственность, уходящая корнями в талмудические времена и далее, в библейские времена. А также разница в восприятии времени священниками Храма и пророками. Глас Творца присутствует и в природе, и в истории одновременно. Но священник смотрит в прошлое, а пророк – в будущее. Прошлое записано в еврейском законе – галахе, а будущее – в агаде, отображающей судьбу и историю.

Величие пророков Торы заключалось в умении слышать музыку завета в суете происходящих событий и придавать истории ее форму и значение по мере долгого и медленного продвижения к избавлению. Отмена рабства, признание прав человека, создание общества равных – всё это заняло долгие века и тысячелетия. Но произошло это только потому, что люди перестали видеть неравенство и несправедливость как неизбежные явления.

Тора начинается с повествования о сотворении мира как свободного выбора Всевышнего, который даровал свободу одному из творений. Но этого недостаточно. Мы должны создавать системы, которые уважают эту свободу и делают ее в равной степени доступной для всех. Именно ее мы еще раз получили у подножия горы Синай.