Свет синайской революции

Представьте себе, что в день дарования Десяти заповедей вы проспали самый ответственный момент. Такое, к сожалению, иногда случается. Когда я наконец вскочил с постели и помчался к горе Синай, то по дороге встретил знакомого, который как раз оттуда возвращался. «Послушай, я всё пропустил, – сказал я. – Как там было?»

Держу пари, вы думаете, он ответил что-то вроде: «Б-г сказал, что Он – Б-г, и у нас не должно быть других богов, а еще нам запрещено красть, убивать и прелюбодействовать». Но этого не случилось. Ответ знакомого прозвучал примерно так: «Ты не представляешь! Там был невероятный гром и ужасающие молнии! Вся гора светилась каким-то странным, похожим на огонь светом! Звуки шофара раздавались всё громче и громче! Мы услышали голос, звучащий сразу отовсюду. А затем все мы будто поняли, что ничего, кроме Б-га, не существует – просто ничего. Весь мир будто стал ненастоящим, и всё, что существовало на тот момент, – это Творец! Это был такой потрясающий опыт. А ты всё пропустил?!»

Ну, хорошо, я всё придумал. Там были все: мужчины, женщины, дети и души всех евреев, когда-либо живших в этом мире. Я просто хочу донести идею канадского мыслителя Маршалла Маклюэна, что «средство передачи сообщения и есть содержание сообщения»: смысл Синайского откровения заключался не в его содержании, а в произведенном на евреев впечатлении. Евреи пришли туда не для того, чтобы получить заповеди, а ради того, чтобы увидеть Б-га. И этот опыт стал основой идеи о том, что ничего, кроме Б-га, не существует.

Мудрец против праведника

В Торе сказано: «Весь народ видел гром с пламенем, звук шофара и дымящуюся гору». Как это – видели гром? Рабби Ишмаэль считает эти слова поэтическим сравнением. По его мнению, евреи слышали то, что обычно слышат, и видели то, что обычно видят. Рабби Акива с ним не согласен, он утверждает, что евреи видели именно звуки, а слышали – видения.

Что имел в виду мудрец? Допустим, мы поняли идею Маклюэна. Но каково содержание сообщения, переданного таким образом? Как способность увидеть гром и услышать свет повышает ценность опыта, полученного нами у горы Синай? И в чем заключается важность получения нами Торы?

Не углубляясь в вопрос о том, как может выглядеть звук или звучать свет (некоторые люди способны испытывать подобное, это явление называют синестезией), давайте рассмотрим саму суть спора, возникшего между великими мудрецами Торы. Вспомним, как слух и зрение влияют на сознание человека.

Нейроны, обрабатывающие визуальную информацию, занимают около 30% коры головного мозга человека. В то же время обработкой тактильных сигналов занято лишь 8% нейронов, а звуковых – всего 3%. Увиденное является для нас объективной реальностью, то есть мы верим в то, что видим.

Далеко не для всех живых существ зрение является ведущим органом чувств. Собаки, например, верят в то, что обоняют, а летучие мыши – в то, что слышат. Акулы же верят в воспринимаемые ими электрические сигналы окружающей среды (по крайней мере, в большую их часть). Но для человека важнее один раз увидеть, а не сто раз услышать. То, что мы воспринимаем органом слуха, не так убедительно, как визуальный образ. Один решит, что услышал множество звуков, а другой не будет слышать вообще ничего.

Мы используем глагол «слышать» еще и в другом, хотя и схожем смысле: узнавая что-то от других людей или из прочитанного, мы говорим: «Да, я слышал об этом». То есть услышанное для человека является заимствованным опытом.

И всё же иногда услышанная информация имеет преимущество перед тем, что мы видели. Увиденное мы воспринимаем как «существующий объект». Если же мы не видим этот объект, но воспринимаем издаваемые им звуки или просто слышим о нем, то в определенном смысле мы готовы принять передаваемое им сообщение. Но само существование объекта для нас скорее абстрактно, нежели реально – следовательно, оставляет больше пространства для воображения.

Показания с чужих слов в суде называют «производными доказательствами». Приведу любопытнейший факт: в еврейском суде свидетели должны лично видеть то, о чем говорят, но если содеянное видел своими глазами сам судья, то он не может выносить решение по этому делу.

В чем причина этого? Согласно Торе, перед тем как назвать человека преступником, суд должен попытаться оправдать его, а оправдать того, чье преступление ты видел сам, как правило, невозможно. В этом случае увиденное становится для нас слишком реальным, и на наше мнение влияет субъективное восприятие.

И вновь мы возвращаемся к спору рабби Ишмаэля и рабби Акивы: на первый взгляд, он был посвящен услышанному и увиденному евреями, в действительности же они обсуждали гораздо более абстрактные вещи. То, что мы видим, – существует для нас. Достоверность же услышанного основывается на свидетельствах других. То есть предметом спора мудрецов всё же стал смысл сообщения, переданного нам у горы Синай. Спор касается той перемены, которая имеет отношение к нашему восприятию реальности.

Косвенное существование

Рабби Акива говорит о том, что евреи видели звуки. То есть, когда Всевышний сказал, что Он – Б-г, евреи не только слышали, но и видели это. До описываемых событий они слышали о существовании реальности, лежащей в основе нашего мира чувств и материальных объектов, и понимали, что в этом есть определенный смысл. Но эта реальность никогда не была ощущаемой, подобно солнцу на небе; а теперь она вышла на первый план. Всевышний сказал: «Я существую», – и эти слова стали для евреев реальностью. Куда бы они ни смотрели, со всех сторон их окружал мир бесконечной Б-жественной энергии, абсолютного единства Творца, сотворившего всё живое и поддерживающего его существование.

А еще евреи слышали видения. Всевышний сказал, что у них не должно быть других богов, и их не стало. Суетный мир множества явлений и ощущений, который до этого момента был для них объективной реальностью, растворился в Б-жественной гармонии и мог быть подтвержден только благодаря свидетельству.

О каком свидетельстве идет речь? Если Всевышний говорил о том, что евреи должны работать шесть дней, а в седьмой день – отдыхать, значит, существует некая «работа», которую нужно выполнять, равно как должно существовать и понятие времени. Если Творец говорил с евреями и требовал их ответа, значит, каким-то образом существуют и они сами, и этот мир. В конце концов, Б-гу угодно, чтобы мы что-то с этим сделали, и само это желание делает его реальным. Как бы то ни было, после случившейся у горы Синай радикальной смены понятий то, что раньше было очевидным, внезапно потребовало массы свидетельств и воображения.

События у горы Синай стали революцией, перевернувшей с ног на голову устои всего мира. Реальность в нашем понимании пошатнулась и раскрыла более глубокую и единственную в своем роде истину, лежащую в основе всего.

Рабби Ишмаэль слушал рабби Акиву, кивая. Да, события на Синае раскрыли перед нами видимую часть материального. Да, у подножия горы на нас снизошел бесконечный свет, и у этого события была цель. Она заключалась в том, чтобы мы, земные создания, наделенные ограниченными возможностями материального мира, могли постичь этот свет и позволить ему наполнить наше ограниченное земное существование. А в материальном мире люди не слышат явления и не видят звуки. И мы должны понимать, что да – это да, а нет – это нет. То есть существуют хорошие вещи и явления, которые мы должны принять, равно как и плохие вещи и явления, от которых мы должны отказаться.

В этом суть мнения рабби Ишмаэля. Таково мировоззрение коэна и абсолютного праведника, стремящегося стать проводником света, питающего весь мир. Но рабби Акива был «человеком раскаяния», жизнь которого была вечным исходом. Каждый день он начинал заново и открывал завесы реальности, знакомой ему ранее. Для него смысл жизни заключался в высшей реальности, находящейся за горизонтом и не видимой глазу. Он переродил свое безрадостное прошлое в великий свет, поэтому был способен постичь его среди самой густой тьмы. Делая так, человек повсюду видит Б-га – не только в повелениях, но и в запретах.