Почему среди евреев столько адвокатов?

Образ еврея стряпчего-крючкотвора, с лупой в руках придирающегося к каждой запятой, изматывающего всех окружающих своей дотошностью и занудностью, стал почти нарицательным. Есть и другой классический еврейский образ – «вечного диссидента», борца за права всех униженных и оскорбленных, который мгновенно бросается на защиту, зачастую даже не разобравшись в сути. Что это – генетика или воспитание, попытался разобраться раввин Джонатан Сакс.

Альберт Эйнштейн однажды сказал: «Глубокое уважение к интеллектуальной деятельности, стремление к личной независимости и почти фанатичная любовь к справедливости – три черты еврейской традиции, из-за которых я благодарен судьбе за то, что и сам являюсь евреем».

Для одной из своих программ на канале BBC я готовил интервью с Хейзел Косгроув, первой женщиной в Шотландии, назначенной на пост судьи. На вопрос, почему она выбрала юридическую карьеру, Хейзел мне ответила: «Потому что в Торе сказано: “К справедливости, к справедливости стремись”».

Действительно, именно такое напутствие дает Моше еврейскому народу в Торе, в начале книги Дварим. И ни раз, и ни два потом на протяжении этой книги возвращается к вопросу справедливости и праведного суда: «Выслушивайте свидетельства и судите справедливо – как в тяжбах между вашими соплеменниками, так и в тяжбах с переселенцами, живущими среди вас». Придает Моше и огромное значение правилам и порядкам вершения справедливого суда: «Никому не отдавайте предпочтения, выслушивайте и малого, и великого». Вообще, справедливость становится одной из центральных тем, вокруг которой построена вся книга Дварим. К примеру, слово цедек, которое можно перевести как «справедливость», а также однокоренные с ним слова встречаются в книге 18 раз. Слово мишпат, которое также переводится как «справедливость», и однокоренные с ним – 48 раз. А позже, уже в Талмуде, мудрецы назовут «каждого судью, вершащего праведный суд, – партнером Творца».

Один из величайших евреев-правоведов современности, Алан Дершовиц, написал книгу об Аврааме (Abraham: the world’s first (but certainly not the last) Jewish lawyer, New York, Schocken, 2015), которого он называет первым в мире адвокатом, «праотцом профессии юристов: защитником проклинаемого племени, готовым рисковать ради своих подопечных всем, даже расположением Б-га». В своей книге Дершовиц вспоминает, как бросался Авраам и на защиту других народов и племен, даже в тех случаях, когда их вина вроде была очевидна. Например, защищая жителей Содома, он вопиет к Б-гу: «Разве Судья всей земли не поступит по справедливости?!»

Слова Авраама весьма походят на речь защитника в суде, который говорит с Всевышним так, будто Тот является ответчиком. За этим эпизодом следует множество других историй, в которых пророки требовали от Творца справедливости по отношению к еврейскому народу.

Эпизоды Торы, в которых описываются споры пророков с Б-гом, сильно напоминают драмы в зале суда. Иногда, как это было в случае с Моше, Ирмеягу и Хабакуком, истцом выступает весь еврейский народ или даже всё человечество. Обычно, конечно, обвинителем был сам Б-г. Но писатель Эли Визель приводит воспоминание, как во время Холокоста на своеобразном суде, устроенном узниками одного из лагерей смерти, они выступали с обвинениями против Б-га. Да и каждый из нас в минуты слабости или отчаянья зачастую бросает в сердцах обвинения в адрес Небес – претензии к несправедливости мироздания или неустройству собственной жизни.

Эти удивительные беседы между небом и землей в Торе называются словом рив, что в переводе как раз и означает «судебный иск». В семантике этого слова заложена идея, что в самой сути отношений между Б-гом и людьми – будь то человечество в целом или только еврейский народ – лежит завет. Двусторонний договор или соглашение сторон, согласно которому человек должен исполнять установленные Б-гом законы, а Он в ответ обещает милость и любовь Небес. «Вот завет, который Я заключу с домом Израиля: вложу закон Мой в них и на сердцах их запишу его», – цитирует пророк Ирмиягу слова Всевышнего.

Действительно, ключевая идея иудаизма, отличающая его от других религий, – раскрытие Всевышнего перед человеком в форме закона. В античном мире каждый из богов являлся выражением силы. В иудаизме же Б-г олицетворяет порядок, который уже включает в себя закон. В материальном мире причинно-следственных связей порядок принимает форму научных законов. В духовном мире человека порядок преобразуется в законы морали. Вот почему Пятикнижие называют Торой – это слово можно перевести как «направление, наставление, учение», но, прежде всего, как «закон».

Иосиф Флавий так писал об этом почти две тысячи лет назад: «Спроси любого из нашего народа о законах, и он повторит их с той же легкостью, что и собственное имя. В результате серьезного изучения законов с самого детства они словно высечены на наших душах». Быть еврейским ребенком, значит, быть, как говорят англичане, «сведущим в законах». Доходит до того, что евреев часто обвиняют в том, что вся их вера состоит лишь в толковании законов. Но мы действительно несем ответственность за это, так как являемся их наследниками, хранителями и толкователями. И иудаизм, по сути, представляет собой непрекращающуюся беседу между Тем, кто дает закон, и тем, кто его интерпретирует.

Иудаизм сосредоточен не только на духовном. Он не инструкция по спасению души. Иудаизм – это свод законов для создания того, что недавно скончавшийся раввин Аарон Лихтенштейн назвал «общественным счастьем». А для этого нужен закон, олицетворяющий справедливость и касающийся каждого из нас, независимо от цвета кожи или социального положения. Закон, позволяющий сочетать свободу с порядком таким образом, чтобы свобода одного не приобреталась за счет ограничения прав другого. Закон, беспристрастно судящий и богатых, и бедных, и сильных, и слабых, и человечество в целом. И даже Всевышнего – так как, создав однажды законы мироздания, Он сам обязался им следовать. Поэтому неудивительно, что среди адвокатов так много евреев. А среди евреев – так много адвокатов.