Стыд и Храм

Стыд – социальное явление. Мы испытываем его в тот момент, когда наши ошибки влияют на жизнь других людей. Вина – явление личностное. Она не имеет никакого отношения к тому, что о наших поступках могут подумать или сказать окружающие. Вина напрямую связана лишь с тем, что об этом думаем мы сами. Вина – это голос сознания, и от него никуда не скрыться.

Самым удивительным и драматичным элементом храмовой службы в Йом Кипур является ритуал с участием двух козлов: одного из них отправляли на жертвенник «для Господа», а второго отпускали в пустыню «для Азазеля». Нужно было выбрать максимально похожих друг на друга животных. Козлов приводили к первосвященнику, затем бросали жребий: на одном камне были высечены слова «для Господа», на другом – «для Азазеля». Козла, которому выпадал жребий «для Господа», приносили в жертву. На голову второго козла первосвященник должен был возложить руки и исповедоваться перед ним во всех провинностях народа. Затем козла отправляли в пустыню за пределы Иерусалима – умирать. Согласно традиции, к рогам этого козла, предварительно спилив их до половины, привязывали красную нить. Если Всевышний прощал евреям их грехи, нить из красной превращалась в белую.

Ритуал этот, конечно, вызывает массу вопросов. Во-первых, что означают слова «для Азазеля», которому отправляли второго козла? Тем более что это имя встречается в Торе лишь один раз – именно в заповеди о козле. На этот счет существуют три основные версии. По мнению Раши, эти слова переводятся как «на отвесную кремнистую скалу» – то есть в пустынное место, к глубокому оврагу, куда козла и отправляли, и где он и умирал.

По второй версии, на которую намекал Ибн Эзра и открыто указывал Нахманид, под Азазелем понимается дух демона, одного из падших ангелов. Ибн Эзра лишь намекнул на эту идею, приведя загадку, разгадать которую мог только другой мудрец. Ибн Эзра написал: «Когда ты достигнешь тридцати трех, ты узнаешь ее». Нахманид же раскрыл это: через 33 стиха после заповеди о козле в Торе сказано: «И пусть не приносят жертв демонам». В таком случае Азазель упоминается в качестве демона. Народу Израиля, как известно, строжайше запрещено поклоняться «темным силам». Более того – вера в то, что во Вселенной существуют враждебные Творцу силы, несовместима с идеями монотеизма, составляющими основу иудаизма. Тем не менее некоторые мудрецы предполагали существование злых сил, которые также были частью «небесной канцелярии».

Третий и самый простой вариант объяснения этой загадочной традиции: слово «Азазель» является составным существительным, которое означает «козел» (эз), которого «отправили прочь» (азаль)». В 1530 году английский ученый-гуманист Уильям Тиндейл впервые осуществил перевод Танаха на английский язык. Ища эквивалент для слова «Азазель», ученый остановился на варианте «козел отпущения» (escapegoat). В итоге в английском языке появилось новое слово. С течением времени первую букву в слове опустили и стали писать scapegoat.

Тем не менее главный вопрос касается смысла этого самого необычного ритуала. Приношения грехоочистительной и искупительной жертвы были неотъемлемой частью службы в Храме. В службе, проводимой в Йом Кипур, было лишь одно отличие: обычно после исповеди первосвященник приносил в жертву животное, а в Йом Кипур – отпускал, чтобы оно «уносило с собой все провинности».

Самое простое и убедительное объяснение ритуала приводит Маймонид в своей книге «Море невухим»: «Нет никаких сомнений в том, что грехи нельзя нести, как ношу, и переложить с плеч одного на плечи другого. Эти обряды носят символический характер и служат для того, чтобы передать людям идею этого дня, заставить их раскаяться и провозгласить, что мы освободились от груза наших грехов, оставили их в прошлом и отдалились от них, насколько это только возможно».

Искупление грехов требует проведения определенного ритуала, некоего драматичного представления – тут всё понятно. Тем не менее Маймонид не дает объяснения смысла обычая. Почему обычай Йом Кипура не повторялся во время искупительных приношений в другие дни года? Почему было недостаточно лишь одного козла, предназначенного для грехоочистительной жертвы?

Ответ заключается в двойственной природе самого Йом Кипура. В Торе сказано: «В этот день будет свершаться искупление, чтобы очистить вас от всех грехов ваших». То есть фактически это два отдельных обряда: искупление и очищение. Искупление – это известное нам грехоочистительное приношение. Очищение знакомо нам в ином контексте, а именно – избавление от ритуальной нечистоты. Как правило, эти обряды никак не связаны между собой. Почему же в Йом Кипур они следуют друг за другом?

Антропологи разъяснили нам различие между понятиями «стыд» и «вина». Стыд – социальное явление. Мы испытываем его в тот момент, когда наши ошибки влияют на жизни других людей. Иногда нам стыдно даже тогда, когда думаем, будто другие могут узнать, что мы натворили. Стыд – чувство, которое человек испытывает, когда его застают врасплох, и первая его инстинктивная реакция – скрыть содеянное. Именно так поступили Адам и Хава в Эдемском саду, съев запретный плод. Они устыдились своей наготы и спрятались.

Вина – явление личностное. Она не имеет никакого отношения к тому, что о наших поступках могут подумать или сказать окружающие. Вина напрямую связана лишь с тем, что об этом думаем мы сами. Вина – это голос сознания, и от него никуда не скрыться. Да, вы можете избежать позора, спрятавшись там, где вас никто не найдет, но от чувства вины бежать некуда. Вина – это самопознание.

Есть и еще одно различие, объясняющее, почему иудаизм в гораздо большей степени является культурой вины, а не стыда. Стыд напрямую связан с человеком, а вина – с поступком. Если человека прилюдно опозорили, избавиться от стыда практически невозможно. Совершив убийство, шекспировский король восклицает: «Да неужели эти руки никогда не станут чистыми?» В культуре стыда преступников, как правило, ждало наказание или изгнание туда, где никто не знал их прошлого.

Вина же четко отделяет сам проступок от человека, который его совершил. Вот почему от чувства вины можно избавиться, «искупив его» исповедью, раскаянием и твердым решением плохих поступков более не совершать. «Ненавидь не грешника, а совершенный им грех» – такова главная аксиома культуры вины.

Грехоочистительные и искупительные приношения как раз и связаны с чувством вины – что, вообще-то, понятно из их названий. Они приносят искупление. Но в Йом Кипур рассматриваются не только грехи каждого из нас, но и грехи всего общества, связанного узами взаимной ответственности. Иными словами, оцениваются и социальные проступки. Понятно, что можно попробовать искупить грехи каждого, но как искупить вину всего общества? От нее можно только очиститься.

Психология стыда в корне отличается от психологии вины. Можно избавиться от чувства вины, заслужив прощение того, в отношении кого совершен проступок. Поэтому в Йом Кипур искупаются грехи против Б-га. Но и сам Б-г, по логике вещей, не может искупить грехи, совершенные против других людей, пока они сами не простят.

Прощение не избавляет от стыда. Даже если жертва преступления прощает, виновнику всё равно не дают покоя мысли, что он навел тень на свое имя, испортил репутацию, пошатнул положение в обществе. Он продолжает чувствовать на себе клеймо. Вот для чего проводилась эта многозначная и драматичная церемония, во время которой люди чувствовали и видели, как козел отпущения уносит их грехи с собой в безлюдную пустыню. Это действие олицетворяло очищение, а не искупление, и имело отношение к стыду, а не к вине. Этот ритуал мог проводиться только в Йом Кипур, поскольку это единственный день в году, когда евреи единодушно вовлечены в процессы исповеди, раскаяния, искупления и очищения. Ведь каждый из нас избавляется от стыда только в тот момент, когда всё общество признаёт свою вину. Иудаизм – религия надежды. Мы не прокляты на вечную жизнь, полную ошибок и проступков прошлого. В этом и заключается колоссальное различие между культурой вины и культурой стыда.