Подавляющее старшинство

Конфликт между братьями часто случается в нашей жизни, а в некоторых семьях повторяется из поколения в поколение. Конфликт братьев – также постоянный библейский сюжет, воспроизводящийся раз за разом на протяжении всего повествования Торы, и особенно в первой ее книге, Берейшит. Сначала нам рассказывается о ссоре Каина и Авеля, закончившейся убийством. Затем Тора повествует о конкуренции между двумя сыновьями Авраама – Ицхаком и Ишмаэлем. После чего – о затяжной вражде и борьбе за первородство между детьми Ицхака – Яаковом и Эйсавом. И такие конфликты, кстати, случаются не только с мужчинами: две сестры – старшая Лея и младшая Рахель – всю жизнь прожили в холодной вражде из-за того, что Яаков любил младшую, а жениться его заставили сначала на старшей. А потом Тора повествует о конфликте между детьми Яакова, в результате которого братья продали Иосифа в рабство. И вот новая, если и не конфликтная ситуация, то заложенная с детства конкуренция – на этот раз между детьми Иосифа.

Когда праотец Яаков готовится перейти в мир иной, прощаясь с этим, он попросил подвести к себе внуков, сыновей Иосифа – Эфраима и Менаше, и стал их благословлять: «И простер Яаков правую руку и положил на голову Эфраима, хотя тот был младшим, а левую – на голову Менаше, хоть тот был старше». К слову, это единственное в Торе упоминание встречи деда с внуками, так что можно предположить, что это была вообще их первая встреча, и Яаков мог просто не знать, кто из них старший. Иосиф же, увидев такое, вмешался и сказал: «Не так, отец мой. Вот это первенец!», и указал на Менаше. На что Яаков ответил: «Знаю, сын мой, знаю. Он также станет народом и также будет велик, но его меньший брат будет еще больше, и его потомство станет множеством народов». И благословил Яаков их в тот день, поставив Эфраима впереди Менаше, и с тех пор в народе Израиля до сих пор благословляют сыновей словами: «Да уподобит тебя Всесильный Эфраиму и Менаше!»

Несложно понять, почему для Иосифа было так важно, чтобы главное благословение Яакова получил первенец, старший внук. И дело тут не только в банальной правде жизни – мол, он старше. Иосиф просто видел на примере своей семьи, какими болезненными конфликтами заканчивались ситуации, когда младший сын вставал поперек старшего. Неужели отца эти истории ничему не научили? Понимал ли он, что делает? Неужели ему не пришло в голову, что внутрисемейный конфликт может перейти таким образом и на следующее поколение? Вот, вероятно, какие мысли мучили Иосифа, после того как его отец предпочел сначала благословить младшего внука, а потом старшего.

Что же заставило Яакова так поступить? Он просто знал две вещи, о которых не знал Иосиф. Во-первых, что в Египте народу Израиля придется остаться надолго. Хотя бы потому, что перед тем как идти в Египет, он получил пророчество: «Не бойся спускаться в Египет, ибо там Я сделаю тебя большим народом». А исполнение этого даже на техническом уровне потребует продолжительного времени. Не говоря уж о том, что Яаков знал о пророчестве, полученном Авраамом, в котором Всесильный предрекал: «твои потомки станут переселенцами в чужой стране», и видение это, как сказано в Торе, сопровождалось «тьмой и великим ужасом».

А во-вторых, Яаков знал каббалистическое значение имен внуков. Когда родился старший, то Иосиф сказал: «Предвечный дал мне забыть все мои беды и отчий дом», и дал ему имя Менаше, то есть – забвение. Ведь был Иосиф младшим, одиннадцатым братом в семье пастухов-кочевников. Потом стал рабом, сидел в тюрьме, был слугой в чужом доме, а в результате стал наместником всего Египта – крупнейшей мировой сверхдержавы того времени. А с учетом особенностей монаршей власти в Египте, где фараон был не столько царь, управляющий страной, сколько божество, надзирающее сверху за всеми и почти не касающееся реальных дел, в руках Иосифа оказалась сконцентрирована колоссальная власть. В течение многих десятилетий он был, пожалуй, самым влиятельным человеком мира, вершившим его судьбы. Далекое прошлое стало для него чередой горьких воспоминаний, от которых он стремился избавиться. Он хотел предать забвению, прежде всего, в своей памяти, и рабство, и тюрьму, и тяжелый труд слуги и пастуха, потому и назвал старшего сына – Менаше.

Но прошло время, и наступил момент, когда Иосиф начал думать иначе. После рождения второго сына он сказал: «Б-г сделал меня плодовитым» и назвал его Эфраим, что как раз и значит плодовитый, но спустя какое-то время добавил: «Стал для меня Египет страной страданий». Откуда, казалось бы, могли взяться страдания при таком могущественном положении? Да, Иосиф невероятно преуспел в жизни, сделал карьеру одну на миллиард, но он жил среди чужих людей и в чуждой для себя культуре. Может, он и происходил из семьи небогатых пастухов, но с этими пастухами на протяжении поколений разговаривал Б-г. И именно это дало Иосифу силы выжить в рабстве, тюрьме, подняться из низов на вершины власти и при этом сохранить себя в рамках моральных и нравственных ценностей, заданных Авраамом, Ицхаком и Яаковом. И понятно, что египетская стилистика с обожествлением фараона, почитанием Нила, богами Солнца и Луны, идолопоклонническими ритуалами и оргиями претили Иосифу. И к тому моменту, как родился второй сын, его эмоциональное состояние было уже таково, что он не всегда мог скрыть раздражение и огорчение, а основную задачу для себя стал видеть не в забвении своего прошлого, а, наоборот, в сохранении для своей семьи, своих детей этой пророческой связи с Предвечным. Закон, выведенный историком Хансеном в отношении иммигрантов, гласит: «Что сын хочет забыть, то внук пожелает вспомнить».

Яаков же знал, что еврейскому народу предстоят долгие годы жизни, а потом рабства в Египте, и сохраниться ему поможет плодовитость и верность предназначению, а не забвение прошлого и корней. Эфраим и Менаше были первыми членами семьи, которые родились уже в Египте, и благословляя их, Яаков стремился передать всем последующим поколениям главную идею: мы постоянно будем метаться между желанием забыть себя, ассимилироваться, принять чужую культуру и вспышками памяти, неожиданными осознаниями, что сейчас мы в «изгнании», а на самом деле являемся частью другой, неизмеримо более масштабной истории, частью того разговора с Творцом.

Джонатан Сакс