Отступивший пророк

Моисей навсегда вошел как в еврейскую, так и в мировую историю в качестве выдающегося лидера и величайшего из пророков, но странное дело: на протяжении длиннейшей библейской главы «Тецавэ», которую иудеи всего мира читают на этой неделе, имя Моисея не упомянуто ни разу.

Комментаторы и толкователи Священного текста объясняли это по-разному. Великий еврейский мудрец Бааль а-Турим, живший в Европе во второй половине XIII – первой половине XIV веков и написавший фундаментальный труд по еврейскому закону «Арбаа Турим», считал, что таким образом исполнились слова самого Моисея. Однажды, в пылу спора с Творцом, защищая еврейский народ, Моисей прокричал: «Ты простишь их?! Если нет – то сотри моё имя из книги, которую Ты написал!» В результате Всевышний простил еврейский народ, но и слова Моисея не забыл и стер его имя – не из книги, но из одной главы.

Другой великий мудрец и духовный авторитет – Виленский гаон, живший в Литве в XVIII веке и ставший основателем целого направления внутри иудаизма, полагал, что причина – в календаре: обычно чтение главы «Тецавэ» приходится на неделю, в которую выпадает 7 адара – дата смерти Моше. И отсутствие его имени в тексте иллюстрирует и символизирует чувство утраты от потери величайшего еврейского лидера.

Еще один выдающийся раввин и законоучитель – Ицхак Бен-Йегуда а-Леви, живший в XIV веке в Испании и написавший книгу комментариев на библейский текст «Панеах Раза», искал причины в прошлом – в первом разговоре Моисея с Творцом, явившем себя в образе неопалимой купины. Тогда Предвечный настоятельно рекомендовал Моисею отправиться в Египет и вывести оттуда евреев, а он раз за разом отказывался от этой миссии. В какой-то момент Моисей сказал: «Пошли того, кого Ты посылаешь всегда». И тогда Творец постановил, что Моисея будет сопровождать его брат Аарон. Таким образом, разделив миссию с братом, Моисей лишился части своей роли, которую мог исполнить во всей полноте сам. Отошедшая Аарону роль известна – он стал первым первосвященником, и только его потомки во все времена могли стать первосвященниками Иерусалимского Храма. Из этого мы понимаем, что у Моисея было достаточно потенциала быть одновременно и пророком, и первосвященником, но он сам от части предназначения отказался. Поэтому, как объяснял Ицхак Бен-Йегуда а-Леви, имя Моисея и не упомянуто в недельной главе «Тецавэ», посвященной первосвященникам.

***

Отличие иудаизма от других религий заключается в том, что он признает не только одну, а сразу несколько форм религиозного лидерства. Первыми лидерами еврейского народа были пророки: Авраам, Ицхак, Яаков, Иосиф, Моисей. Главное, что их объединяло – им открывался Творец. Фигура пророка всегда занимала воображение людей. Он или она – личность всегда драматичная, говорящая правду, не боящаяся бросить вызов сильным мира сего или даже целому обществу во имя высших, в чем-то утопических идей. Никто не оказал столь сильного влияния на формирование еврейского народа, как пророки. И величайшим из них был Моисей.

Лидерство первосвященников – иного склада. Священничество с функциональной точки зрения стало востребованным с дарования Десяти заповедей на Скрижалях Заветах и возникшей необходимости сохранения последних, а также в связи с появлением законов, связанных с построением Храма, жертвоприношениями и богослужениями. Первосвященники – хранители святости, отдельная каста в еврейском обществе того времени. Они должны были вести закрытый образ жизни, сосредотачиваясь на служении в Иерусалимском Храме и воздерживаясь от участия в общественной жизни и политической борьбе. Последнее, увы, не всегда удавалось.

Можно допустить: Моисей прекрасно понимал, что делал, когда отказался от священничества в пользу брата. Слишком уж разные эти роли – священника и пророка. Причем буквально во всём! Пророчество – это дар Б-жий, первосвященство же передавалось по наследству. Работа в Храме была невозможна без таких качеств, как внимательность к деталям, трепетность к самым последним мелочам, предельная аккуратность, но не требовала от священника каких-то выдающихся личных качеств или большой харизмы. А пророки, напротив, воплощали харизму и индивидуальность, ибо нет пророков, пророчащих одинаково.

Жизнь священников была регламентирована до предела – дополнительными ограничениями, призванными сохранить чистоту и святость, необходимостью носить специальные одежды и жить в удалении ото всех, особым распорядком жизни, который определяли не личные желания и даже не семейные потребности, а работа – храмовая служба. Пророк же, напротив, мог жить как угодно и где угодно. Он мог быть пастухом, как Моисей и Амос, или земледельцем, как Элиша. Пока на пророка не снизошло божественное откровение, его жизнь ничем не отличалась от жизни остальных евреев.

Священники и пророки жили в разных режимах времени. Первые – в цикличном времени, каждый следующий день был похож на предыдущий, равно как и недели, и месяцы. И этот распорядок никто и ничто не должно было поколебать. Пророк жил в гораздо более динамичном времени, каждый день мог принести радость или проклятие, ликование или боль, но никак не был похож ни на предыдущий, ни на последующий.

Различия даже в лексике: главными словами для храмовых священников были кодеш и холь, тахор и тамей – святой и будничный, чистый и нечистый. Для пророка такими словами были цедек и мишпат, хесед и рахамим – праведность и справедливость, добро и сострадание.

Различие между сознанием первосвященника и пророка в иудаизме столь же фундаментально, как и разница между Творением и Освобождением. Первосвященник говорит от имени Б-га в отношении вневременных истин, а пророк передает слово Творца, актуальное здесь и сейчас! Без пророков иудаизм бы стал историческим культом, но без священничества народ Израиля не стал бы народом вечности. Тем более что, по словам самих же пророков, народ Израиля должен был стать «царством священников», а не армией пророков. Пророк разжигал огонь в душах и сердцах, первосвященник должен был поддерживать это пламя, превращая его в «вечный свет».

Джонатан Сакс