В рабство по-братски

Как продажа брата в рабство способствую построению единой нации, объясняет наш колумнист.

Как-то у выдающегося еврейского лидера рабби Леви-Ицхака из Бердичева спросили, как узнать, еврей ли человек? «Это элементарно, – ответил он. – Если человек слышит, что где-то за тридевять земель евреям приходится плохо, и от этого у него начинает болеть сердце, значит, он точно еврей!» И несмотря на все яростные споры, касающиеся определения еврейства, которые царят сегодня в Израиле, лично мне эта формулировка «великого заступника Израиля», как называли рабби Леви-Ицхака, кажется одной из самых близких к истине. Потому что важнейшей чертой нашего национального характера, ставшей темой многих еврейских и антисемитских анекдотов, оказалось неистребимое общееврейское братство, выражающееся в сопричастности к судьбе каждого еврея. И любую выходку антисемитов, в какой бы точке земного шара они себе её ни позволили, мы воспринимаем так, будто она была направлена лично против каждого из нас.

За доказательствами далеко ходить не надо: весь еврейский мир пристально следил за выборами в Великобритании, и по оглашении их итогов все евреи, каких бы разнообразных взглядов и воззрений они ни придерживались, не скрывали своей радости по поводу поражения партии антисемита Джереми Корбина.

Однако, читая «Ваешев» – недельный отрывок «Пятикнижия», который будут оглашать торжественно в синагогах в ближайшую субботу, понимаешь, что это еврейское братство отнюдь не является чем-то врожденным. Ведь главный сюжет этой библейской главы – продажа в рабство Иосифа его братьями.

Можно бесконечно долго обсуждать мотивы поступка братьев, причину их ненависти к Иосифу и степень её обоснованности. Можно возлагать часть ответственности на самого Иосифа, который вёл себя с братьями заносчиво и высокомерно и не скрывал, что видит себя в будущем главой над ними. Можно говорить и об ответственности Яакова, который не почувствовал происходящего между детьми, да и в целом слишком уж выделял любимого Иосифа среди других сыновей, в том числе и в материальных благах. Это, в сущности, уже не раз сделано – написаны сотни томов комментариев, пытающихся объяснить произошедшую трагедию. Но от самого факта никуда не деться – Иосиф был продан в рабство. И последующее раскаяние братьев никак в глазах читателя не может объяснить содеянное.

Однако ничто в нашем мире не происходит случайно. И в этом вопиющем событии тоже можно усмотреть направляющую свыше силу. Если бы не эта история, то неизвестно, как сложились бы впоследствии межеврейские отношения. А так именно эта трагедия стала той «травмой», излечением и преодолением которой занялся еврейский народ. И все уроки из той страшной истории были извлечены. Так, в её недрах, и зародилось еврейское братство. И это раскаяние братьев вместе с родившимся на его основе чувством ответственности друг за друга евреи потом и пронесут через все века и тысячелетия гонений и преследований.

И еще один урок вынес из той истории еврейский народ: здравый смысл категорически запрещает родителям выделять какого-либо ребенка среди других детей в семье – даже если он, бесспорно, самый умный и талантливый.

История жизни самого Иосифа представляет собой архетип судьбы многих великих евреев, которым не раз приходилось начинать все с абсолютного «нуля» на чужбине, оказываться порой на самом дне жизни, но в итоге подниматься благодаря своему уму и таланту на вершины успеха, а порой и власти.

Автору этих строк за долгую журналистскую карьеру довелось познакомиться со многими современными «Иосифами», истории которых при всех своих различиях были удивительно похожи: после нескольких лет блестящей партийной или комсомольской карьеры они оказывались в ГУЛаге, удивительным образом приспосабливались к новым условиям, были руководителями лагерной самодеятельности, пошивочных или сапожных мастерских, а затем по возвращении из лагерей снова становились директорами заводов и НИИ, начальниками трестов и заведующими складами. Но чаще – заместителями или исполняющими обязанности, подобно библейскому Иосифу при фараоне.

Иосиф стал символом и архетипом нашего великого еврейского выживания, которое – как и последующее наше вечное умение восставать из праха, – безусловно, тоже было бы невозможно без воли свыше.