Герой еврейского романа

Как «сделка века» вписалась в еврейский анекдот и библейский контекст, объясняет наш колумнист.

Этот анекдот мне довелось слышать еще в детстве. Шмулик из Бобруйска женился на Саре из Могилева, но через какое-то время молодая жена захворала и умерла. Шмулик приехал к родителям Сары в Могилев, сообщил им горькую весть, и те выдали за него свою вторую дочь – Цилю. Но через некоторое время и Циля скончалась. Тогда Шмулик женился на её младшей сестре Хане. И вот прошёл год, Шмулик приезжает в Могилев к тестю и теще и говорит: «Вы будете смеяться, но Хана тоже умерла!»

Так вот, вы будете смеяться, но в Израиле снова выборы. Третьи в течение года. Причем никто не гарантирует, что последние. Таким образом, предвыборная кампания уже вступила в полную силу, но этого, видимо, нам всем было мало. И Дональд Трамп предложил Израилю на минувшей неделе «сделку века», параметры которой огорошили, похоже, всех: и правых, и левых, и евреев, и арабов.

И надо же, чтобы все эти неприятности упали как раз на ту неделю, в которую евреи читают библейскую главу «Бешалах». В ней повествуется о Великом Исходе евреев из Египта и, пожалуй, о самой известной библейской истории – как расступилось море, и евреи прошли между его вставшими стеной водами, а затем эти воды обрушились на бросившихся в погоню за евреями египтян.

Но как свидетельствует еврейское предание, Моисей при виде величия момента испытывал главным образом страшный испуг. Более того – ему показалось, что дело всей его жизни рухнуло. А всё оттого, что, как сказано в тексте Пятикнижия, «и увидел Израиль силу великую, которую проявил Б-г, и устрашился народ Б-га, и уверовал в Б-га и Моисея – служителя его».

Именно та лёгкость, с которой прямо на его глазах народ был снова готов уверовать в человека, поднять его на щит и поклоняться ему, говорила Моисею, что здание абсолютного монотеизма, которое он строил по указанию свыше, отнюдь не предполагающее веру в кого-либо еще, кроме Творца, пока ещё очень зыбко стоит даже в среде народа Израиля. И люди по-прежнему жаждут царей и героев, чтобы наделить их божественными функциями.

Видимо, страх, что евреи в какой-то момент могут его просто обожествить, место его захоронения сделать объектом поклонения, как это принято во многих других религиях, и побудил Моисея сорок лет спустя сокрыть место своего погребения ото всех.

Именно потому, что запрет на обожествление или даже просто возвеличивание кого-либо до «сверхчеловека» является главным запретом иудаизма, с которого и начинаются Десять заповедей, евреи на протяжении всей своей истории были и остаются до сих пор самыми активными противниками любой деспотии и культа личности любого вождя, сколь бы ни была значительна его личность.

И чтобы утвердить мысль о конечности всякой плоти, даже имя Моисея – величайшего из пророков – оказалось вмиг выброшено из Пятикнижия, когда это потребовалось. Напомним, что в разгар спора с Небесами Моисей в сердцах воскликнул: «Если так, то вычеркни моё имя из книги этой». И на следующем десятке страниц оно не упомянуто ни разу, чтобы показать: ничего не стоит вычеркнуть того или иного деятеля из истории – даже самого великого из всех духовных лидеров на земле.

И потому мудрому еврею не стоит особенно озадачиваться, кто из нынешних политических лидеров победит на грядущих выборах и чем закончится инициатива американского лидера с его «сделкой века». Потому что все эти лидеры уйдут, а наша вечная миссия останется.