Без шута в голове

Признаюсь, сколько бы я не перечитывал библейскую главу «Ваэра», которую будут оглашать в синагогах как раз в эту субботу, одна описанная в ней деталь представлялась мне куда большей загадкой, чем даже чудо рассечения Красного моря.

Ведь перед нами фактически разворачивается страшная картина гибели величайшей державы того времени. Для начала уничтожаются её природные ресурсы – вода становится непригодной ни для питья, ни для полива. Затем страна лишается пропитания, поскольку гибнет рыба – один из главных продуктов питания египтян, а посевы уничтожены обрушившимся градом. Потом случается нашествие саранчи и других насекомых. На этом фоне оголодавшие звери лишаются заложенного в них страха перед человеком, массово врываются в сёла и нападают на людей. А на смену зверям приходит эпидемия – неизменная спутница голода и стихийных бедствий.

И вот что не давало мне всегда покоя: ведь стоило фараону отпустить евреев из рабства, как все эти бедствия сразу бы прекратились. И фараон – неглупый мужик – вроде бы сам это понимал, но отчего-то упорствовал. Поэтому заканчивается этот библейский отрывок знаменательной фразой: «И ожесточилось сердце фараона, и не отпустил он сынов Израиля».

Так почему же серьезный правитель могущественнейшей империи, осознающий и собственное положение, и свою ответственность перед нацией, неожиданно прекращает руководствоваться здравым смыслом и доводами рассудка и ставит всю свою жизнь, а заодно и существование страны на службу безумной идее? В данном случае – антисемитизму.

На определенных этапах фараон, к слову, даже пытается одумываться. «Согрешил я», – признаётся он Моисею и умоляет его: «Упросите Небеса, ибо довольно уже града – и отпущу я вас». Но потом фараон снова срывается и уходит в полный отказ.

И только в последние дни, наблюдая за поведением политических лидеров – что в США, что в России, что в Израиле, – я окончательно понял смысл крылатого выражения «ожесточилось сердце фараона»: все эти вожди просто не способны действовать иначе.

Когда у того или иного зачастую очень успешного лидера «ожесточается сердце», он утрачивает способность прислушиваться к голосу разума и начинает действовать вопреки всякой логике, допуская одну ошибку за другой и отказываясь признавать факты. Его поступки начинают носить во многом просто маниакальный характер, и со стороны это всем прекрасно видно – и его противникам, и даже верным помощникам. Всем – но только не ему!

Именно такая «ожесточенность сердца» заставляла в своё время Гитлера и его окружение даже весной 1945-го, на самом исходе войны, снова и снова изыскивать поезда, вагоны и другие ресурсы, чтобы продолжалась работа адской машины по уничтожению евреев, хотя по логике вещей основные ресурсы следовало бросать на оборону по всем фронтам. Однако маниакальное желание «окончательно решить еврейский вопрос» было для Гитлера даже важнее самосохранения и жизни собственных детей. Что уж тут говорить о будущем страны.

Именно эта «ожесточенность сердца» подталкивает политиков подчас из самых разных лагерей к тому, чтобы сеять беспричинную ненависть повсюду, хотя мир в дни пандемии так нуждается в единстве.

Вот и выходит, что нет ничего страшнее, чем «ожесточение сердца», когда рожденные в сердце злоба и ненависть застилают рассудок и в итоге отключают его. Это справедливо и по отношению к любому человеку, а по отношению к политикам, неадекватные решения которых отражаются на жизнях миллионов людей, – это справедливо втройне.

И в таком взвинченном состоянии казавшиеся прежде харизматичными вожди вмиг превращаются в шутов. Но не в добрых лицедеев, а в злобных клоунов, которые несут опасность и для своего народа, и для человечества. И мне совсем не комфортно жить на планете, где сильные мира сего ушли в своём развитии не дальше фараонов трёхтысячелетней давности.