На днях у меня вышла небольшая размолвка со старым другом – руководителем нескольких проектов в одной из крупнейших хай-тек компаний страны. Случилось это аккурат после выступления Биньямина Нетаньяху с речью перед Конгрессом во время его недавнего вояжа в США.

Мой друг, никогда прежде не замеченный в каких-либо симпатиях к нынешнему израильскому премьеру, вдруг заявил, что это была поистине великая, прямо-таки историческая речь, которая еще раз доказывает: можно как угодно относиться к Нетаньяху, но нельзя отрицать, что он – великий оратор.

Признаюсь, я был ошарашен такой оценкой.
– Да что же в ней было великого?! – спросил я. – Он не сказал ничего нового. Абсолютно ничего! Вся его речь была набором банальных истин!
– Ты просто ничего не понимаешь! – последовал ответ. – Он и не должен был говорить ничего нового. Его задача – донести позицию Израиля понятным для Запада языком. И справился он с этим блестяще.

Вспомнил я об этом потому, что в эту субботу во всех синагогах мира начинают читать заключительную, пятую часть Пятикнижия – книгу «Дварим». В синодальном переводе на русский она известна как «Второзаконие», но дословно её название можно перевести как «слова». Или даже речи. И последнее куда более точно, поскольку вся эта книга представляет собой речь, которую в течение 37 последних дней своей жизни произносил куда более великий оратор, чем Биньямин Нетаньяху. А именно – пророк Моисей.

И в этой речи, по большому счету, ведь тоже нет ничего нового – она содержит повтор с некоторыми вариациями уже случившихся ранее событий и повторение данных евреям заповедей. Отсюда и такое название этой книги на русском: «Второзаконие».

Но у подкованного читателя, вероятно, сразу же возник вопрос: каким образом Моисей, который столь сильно заикался, что вещал вместо него обычно его брат Аарон, смог выступать перед народом в течение стольких дней подряд? Признаюсь, и меня мучил этот вопрос, пока я не познакомился, а затем и крепко не сдружился с двумя замечательными людьми. Один из них – большой писатель, быть может, даже лучший еврейский писатель из пишущих сегодня на русском языке. А второй – профессиональный актер. Так вот – в обычной жизни они оба заикаются! Причём довольно сильно. Но это заикание исчезает вмиг, стоит только первому начать говорить на публике, а второму – подняться на сцену. Или же магия их личностей такова, что этот недуг становится незаметным и уже неважным – стоит им только заговорить.

Характеризуя же эту последнюю и самую длинную речь Моисея, выраженную в книге «Дварим», главный раввин Великобритании Джонатан Сакс, да будет благословенна память о нём, отмечал её полную самодостаточность: «В ней суммировано всё, что нужно знать евреям о себе и своей вере. И всё, что остальным народам нужно знать о евреях». Он также находил, что книга «Дварим» построена по тем же принципам, что и договоры о союзах ещё в аккадско-шумерской цивилизации – за сотни лет до рождения праотца еврейского народа Авраама и за тысячу лет до Моисея. Начинались они всегда с описания места заключения договора, затем переходили к краткой истории взаимоотношений сторон, а лишь потом – к перечислению взятых на себя сторонами обязательств, выгод от их соблюдения и наказаний за их нарушение.

Книга «Дварим», как считал раввин Сакс, точно такой же договор, но не между странами, а между еврейским народом и Всевышним. С той лишь разницей, что в отличие от всех земных договоров, он не может быть расторгнут.

К примеру: «Вот слова, которые говорил Моисей всему Израилю на той стороне Иордана, в пустыне, в степи напротив Суфа, между Параном, Тофелем, Лаваном, Хацеротом и Ди-Загавом», – с этих строк начинается книга «Дварим». И это предельно точное описание места, где происходит окончательное заключение этого союза между евреями и Небом – не хватает разве что географических координат, но и без них любой знаток истории сходу укажет вам это место на карте.

Но более всего поражает, что, говоря о заповедях, Моисей первым делом напоминает отнюдь не о шаббате или кашруте, хотя это было бы вполне логично – ведь это базисные заповеди, которых каждый еврей должен тщательно придерживаться в повседневной жизни. Но нет! Моисей заходит совсем с другой стороны: «И повелел я вашим судьям в то время, чтобы выслушивали своих братьев и судили справедливо. И братьев ваших, и пришельцев. Не лицеприятствуйте в суде: выслушивайте как малого, так и великого. Не бойтесь никого, ибо суд принадлежит самому Творцу».

И Моисей начинает с этого, безусловно, не случайно. Он спешит напомнить евреям, а через них и всему человечеству, вроде бы банальную, но так сложно реализуемую на практике истину: в основе жизнеспособности любого сообщества должна лежать справедливая правовая система, основанная на принципе равенства всех граждан перед законом и позволяющая вести беспристрастное судебное разбирательство любых конфликтов – как между конкретными людьми, так и различными группами общества. Без этого любое общество в итоге неминуемо свалится к дрязгам и анархии.

За доказательством справедливости этих слов далеко ходить не нужно. Бури, сотрясавшие Израиль накануне нападения 7 октября и ослабившие его настолько, что он этот удар пропустил, вращались как раз вокруг судебно-правовой системы и были вызваны резким падением доверия к ней. Предвзятый суд, использование двойных стандартов по отношению к разным по убеждениям гражданам, закрывание глаз на нарушения базовых законов и правил поведения – всё это стало реальностью в современном Израиле и разрушает тот правовой характер, которым мы так гордились с момента возрождения еврейского государства. И, боюсь, на восстановление этого характера уйдет куда больше времени, чем на войну с ХАМАСом, «Хезболлой» и Ираном. Но пока этого не произойдет – Израиль будет вновь и вновь лихорадить.

Примечательно, что Моисей в своей речи напомнил евреям, чем оборачивается погружение в хаос и анархию: «Воспротивились вы повелениям Всевышнего. Роптали вы, сидя в шатрах своих: “Творец вывел нас из земли египетской лишь из ненависти к нам – чтобы отдать нас на истребление. Куда податься нам? Ведь в наших сердцах страх!”».

Но стоп! «Вы воспротивились», «вы роптали» – позвольте спросить, а кому это всё Моисей говорит?! С тех событий прошло уже сорок лет! Почти никого из роптавших тогда уже нет в живых – всё то поколение умерло за годы странствий по пустыне. Моисей, вероятно, один из последних живых из того поколения. Да и ему предстоит через месяц с небольшим уйти из этого мира. Почему же он обращается к стоящим перед ним новым поколениям так, будто это именно они, а не их отцы и деды роптали?

Но в том-то и дело, что Пятикнижие и выраженные в нём истины носят абсолютно вневременной характер. Они обращены ко всем поколениям еврейского народа сразу, включая, кстати, и нас с вами. Будучи связанными незримыми нитями с нашими предками и потомками, мы должны во все времена воспринимать этот текст так, словно он обращен к нам – живущим здесь и сейчас. Это мы выходили из Египта, это мы все стояли перед горой Синай. Это мы все грешили и роптали. А потом каялись и снова грешили. И убедиться в этом совсем несложно – просто оглянитесь вокруг и посмотрите на тот мир, в котором мы все оказались.