Длинный шест

Проблема вот в чем: мы находимся в одном месте, но при этом хотим оказаться совсем в другом (в самом слове «там» гораздо больше возвышенности и духовности по сравнению со словом «здесь»). Но, вопреки всему, мы не находимся «там», и попасть туда мы не сможем еще долго (а может и никогда). А если мы ведем себя так, будто уже попали «туда»? Или просто говорим себе, что нам и «здесь» неплохо, и кому вообще нужно быть «там»? Можно стать лицемером, а можно смириться с ограничениями. Но есть и третий путь, основанный на теории «длинного шеста».

В хейхале (святилище) Храма находилась менора — семисвечник из чистого золота высотой около полутора метров. Каждое утро первосвященник наполнял все семь светильников чистейшим оливковым маслом; в дневное время он должен был забраться на расположенную у меноры лестницу в три ступени и зажечь ее. Семь свечей горели на протяжении всей ночи, символизируя Б-жественный свет, сияние которого распространялось на весь мир.

На самом деле, заповедь зажигания меноры распространялась не только на первосвященников (коэнов) — согласно закону, эти обязанности мог исполнять любой. Но есть и другой закон: в святилище мог войти только первосвященник — простые евреи не смели проходить на территорию Храма дальше двора.

Эти законы противоречат друг другу: простолюдину разрешено зажечь менору, но сам светильник расположен внутри святилища, куда простым людям вход строго воспрещен. С технической точки зрения проблему можно разрешить так: простой еврей может зажечь менору с помощью длинного шеста, или же коэн может вынести светильник из святилища, а затем вернуть его на место. В любом случае, противоречие остается: если в Торе сказано, что обычному человеку разрешено зажечь менору, почему, по ее же закону, светильник расположен в той части Храма, куда простолюдинам нет доступа? А если святость меноры настолько велика, и светильник должен находиться в соответствующей его уровню части святилища, то для чего Тора дает разрешение зажигать семисвечник тем, кому не дано достичь таких высот?

По мнению Любавичского Ребе, этот парадокс возник в Торе не случайно, и его целью является передача глубоко смысла, заложенного в использовании длинного шеста.

Пример с шестом указывает на то, что мы должны стремиться к достижению духовных высот, которые, на первый взгляд, нам недоступны. Это не означает, что человек должен притворяться тем, кем он не является — такая позиция сравнима с поведением простолюдина, осмелившегося войти в Святилище. Как бы то ни было, отказываться от стремления попасть туда мы также не должны. Отдавая себе отчет в том, что мы никогда «туда» не попадем, нам следует настойчиво добиваться своего и приложить максимум усилий для достижения цели.

Временами случается так, что кто-то, находящийся в высоком положении, снисходит до нас. Иногда это означает, что мы находим в себе силы выйти за пределы данных нам возможностей. В любом случае, по словам Любавичского Ребе Шолома Дов-Бера, все мы «фонарщики», то есть, люди, носящие с собой длинный шест с зажженным огнем, и переходящие от одного фонаря к другому, зажигая каждый. И мы можем зажечь любой фонарь, расположенный и низко, и высоко — ведь у нас есть длинный шест.

Янки Таубер