Исповедь — еврейская версия

Я отчетливо помню момент, когда эта мысль осенила меня впервые. Я сидел за обеденным столом и слушал запись речи, с которой выступал незадолго до этого. Как же меня оглушило! Впервые в жизни я получил возможность услышать собственную лекцию, то есть то, что слышала моя аудитория. Должен признаться, что наблюдение за самим собой со стороны вызывает странные чувства и, более того, откровенно смущает. Я понял, что отношусь к самому себе как к лектору довольно критично — гораздо более жестко, чем к любому другому оратору. «Неужели я так и сказал?» — спрашивал я себя. Когда я произносил то же самое про себя, фраза звучала совсем иначе. Несколько раз я краснел, а однажды даже поморщился. Оказалось, что мои шутки не настолько смешны, как мне могло показаться до этого. Когда я начал смеяться над собственными попытками шутить, то понял, что нужно срочно остановить запись.

Видуй

Исповедь — столь же еврейская вещь, как и Тора. В Торе сказано: «Мужчина или женщина, если совершит какой-либо из грехов человеческих ….то пусть исповедуются в грехе своем, который они совершили [перед Б-гом]» (Бемидбар 5:6-7).

Маймонид рассматривает это повеление как необходимость для грешника «раскаяться словами и обозначить это [сожаление и раскаяние], наполнившие его сердце» (Мишне Тора, Законы Раскаяния 2:2).

В процессе раскаяния в иудаизме (ивр. видуй) меня всегда озадачивало то, что этот заключительный шаг в процессе тшувы кажется лишенным всякого смысла. Какой смысл в том, чтобы облекать в слова наше мысленное раскаяние перед Всевышним? Ведь Он может читать наши мысли и чувства, скрытые в сознании и в наших сердцах, как раскрытую книгу, верно? Но что если смысл признания и раскаяния заключается в том, чтобы мы совершали эти действия не ради Всевышнего, а ради самих себя?

Пустые слова

Существует три способа понять смысл еврейского раскаяния. Первый заключается в том, что человек раскрывает свое чувство раскаяния. В тот момент, когда мы говорим о своих чувствах, мы воспринимаем их гораздо серьезнее. На этом этапе чувства прошли нашу внутреннюю «систему безопасности» — (фильтр, через который люди, как правило, пропускают все слова и предложения перед тем, как их озвучить) — и получили разрешение быть облеченными в слова.

Второй способ понимания назначения видуя заключается в том, что он нужен не только для того, чтобы раскрывать или подкреплять наши внутренние мысли, но и для того, чтобы усиливать их; поскольку, будучи озвученными, эмоции человека становятся более глубокими и ясными.

Этот способ лежит в основе революционной идеи, поданной Любавичским Ребе Шаломом Дов-Бером (см. Сефер а-Маамарим 5659, стр. 5, цитата из Рейшис Хохма) относительно того, как управлять гневом: «Молчи, — говорил он. — Произнесенное слово подливает масло в огонь и распаляет чувство, будь оно хорошим или плохим. Срыв на человека в порыве гнева скорее обостряет, нежели успокаивает отрицательные эмоции. (Успокоившись, человеку все же стоит обсудить охватившие его чувства обиды и недовольства с близким другом или наставником). Поэтому с этой точки зрения устное признание несет в себе функцию не только передачи мыслей о раскаянии извне, но и углубляет эти мысли.

Но самой занимательной является третий путь. Детальное изучение отрывка из Сефер а-Хинух (книги, написанной в XIII веке неизвестным автором) указывает на то, что видуй служит не только для выражения или подчеркивания существующих мыслей, но и в качестве средства сотворения чувств раскаяния, в случае, если их, к сожалению, не существует.

Автор книги пишет: «Более того, отдельно упоминая свой грех, человек раскается в том, что совершил его».

Как такое возможно?

Если раскаяние не наступило в результате самоанализа, как могут помочь пустые слова?

LOL

Вернемся к лекции, о которой я говорил в начале статьи. Именно в процессе размышления о лекции мне четко и ясно открылась концепция видуя. Меня осенила мысль, что, вне зависимости от того, насколько требовательно или «объективно» мы пытаемся относиться к самим себе, мы ослеплены самолюбованием, которое, по словам царя Шломо, «не дает нам увидеть собственные недостатки» (Коэлет 10:12).

Иными словами, на протяжении жизни мы смотрим на себя изнутри. Проговаривая свои недостатки в ходе видуя, мы раскрываемся перед другими и лишь в этот момент полностью осознаем тяжесть и глупость собственных поступков.

«Неужели я так думал/говорил/поступал? — недоумеваем мы. — Как я мог так низко пасть?»

Это похоже на то, как если бы мы перечитали полное оскорблений письмо, отправленное кому-то неделей ранее в порыве гнева. Эти строки уже не имеют смысла, они жестки, жалки и беспредметны. Подобную ситуацию можно сравнить также с тем, как если бы мы посмотрели видеозапись, на которой вели бы себя некрасиво, или историю посещения различных страниц в Интернете после того, как однажды зашли слишком далеко. Все это — примеры виртуального видуя.

В этом и заключен смысл еврейского раскаяния. Мы облекаем его в слова не для того, чтобы его услышал Творец, и не для других людей, которые могли бы освободить нас от ответственности за наши грехи. Раскаяние — это признание самому себе о самом себе в том, что человек сбился с пути, оказался в «мертвой зоне», охваченный «духом безрассудства». Но, к счастью, с Б-жьей помощью, мы удостоились избавиться от наваждения в нужный момент.

Как бы то ни было, видуй — это не процесс отказа от истинной и субъективной личности и не примеривание на себя чуждого образа. Видуй — это отрицание субъективной посторонней личности, пробравшейся в нашу суть и возвращение к истинной сущности себя.

В итоге сила и красота видуя заключены не в том, что мы стыдим себя перед другими, а в том, что мы стыдим закравшуюся в нас «дурную склонность» перед лицом своей истинной сущности.

P.S. К рассуждению о создании чувств через речь: это применимо не только к чувству раскаяния. Мы воздерживаемся от того, чтобы говорить другим приятные и хорошие вещи потому, что «не испытываем этих чувств», и не дай нам Б-г произнести что-либо «впустую», даже если другим от этого станет лучше и теплее. Если вы страдаете этим недугом или вам не дают покоя подавленные чувства, попробуйте следующее: выскажите их! Скажите все те приятные слова, которые описывают такие желанные для вас эмоции, и со временем вы поймете, что начали ощущать их.

(Базируется на Ликутей Сихот,том 27, стр. 207)