Слова и стрелы

Однажды в Меджибоже, родном городе основателя хасидизма рабби Исраэля Баал Шем Това (Бешта), между двумя евреями в синагоге произошла ссора. Один из них в ярости крикнул своему противнику: «Да я порву тебя на куски голыми руками!» Бешт, присутствовавший в тот момент в синагоге, велел своим ученикам, держась за руки, встать в круг и закрыть глаза. Сам рабби Исраэль замкнул круг, обняв за плечи учеников, стоявших справа и слева от него. Внезапно все ученики закричали от ужаса: закрыв глаза, они увидели, что один из затеявших ссору, как и собирался, разрывает второго на куски!

В Теилим сказано, что слова подобны стрелам и тлеющим углям. Согласно Мидрашу, сходство слов со стрелами состоит в том, что произносящий их человек находится в одном месте, а его речи ранят того, кто пребывает вдалеке. Угли же на первый взгляд могут казаться потухшими, но изнутри они тлеют. Точно так же и полные злобы слова продолжают рушить жизнь человека и после того, как их первоначальный эффект уже был забыт.

Слова убивают по-разному. Иногда они запускают цепь событий, превращая их в самосбывающееся пророчество; временами они не доходят до адресата, но тогда их жертвой становится посторонний; бывает и так, что слова возвращаются бумерангом к тому, кто их произнес. Так или иначе, полные ненависти слова всегда приводят к злонамеренным поступкам, растягивающимся на годы, а то и на целые поколения. Природа человека такова, что его мысли ищут выхода в словах, а слова стремятся к тому, чтобы быть реализованными в конкретных поступках — зачастую окольными путями, о которых и не думал тот, кто эти слова произнес.

Но сила слов оказывается значительно глубже, нежели заложенный в них потенциал, способный претвориться в жизнь. Даже если этот потенциал не реализован и сказанное не материализуется в «мире действий», оно продолжает существовать в высшем, духовном «мире слов». Человек — не просто тело, но и душа. Он является не только живым существом, но и творением Создателя, наделенным душой. В материальной плоскости слова имеют значение лишь как потенциальные действия, но на уровне души они сами по себе являются поступками.

Именно это и хотел показать своим ученикам Бешт. Великий хасид приоткрыл для них дверь в мир слов, в котором обитали души двух поссорившихся евреев. Он хотел, чтобы ученики поняли, что каждое произнесенное человеком слово имеет реальную силу, вне зависимости от того, находит ли оно свое продолжение в «мире действий», где пребываем все мы. На более высоком, духовном уровне, который так же реален для наших душ, как мир материального для наших тел, каждое слово, будь оно плохим или хорошим, приравнивается к действию.

Все это верно и в том случае, если речь идет о словах поддержки и похвалы, которые на уровне духовного мира приравниваются к хорошим поступкам. Еще до того как доброе слово стало хорошим поступком, оно уже достигло основательного и продолжительного эффекта, отражающегося как на нашем внутреннем состоянии, так и на окружающей нас реальности.

Янки Таубер