О святости и родах

Недельные главы Тазриа и Мецора содержат законы, понять которые невероятно сложно. Они касаются условий ритуальной «нечистоты» человека как физического творения, вместилища души, подверженного «тысяче ударов по тонкой плоти» (как сказал когда-то Гамлет).

Несмотря на то, что каждому из нас присуще стремление к вечности, смерть есть логическое продолжение жизни человека, равно как и остальных живых творений. Маймонид объясняет это следующим образом:

«Мы уже показали, что, в соответствии с Б-жественной мудростью, новая жизнь возникает лишь через умерщвление, а без уничтожения отдельных представителей определенного биологического вида он и сам не сможет существовать постоянно... Тот, кто полагает, что может оставаться лишь плотью, избегая воздействия внешней среды или каких бы то ни было обстоятельств, сам того не осознавая, стремится объединить противоположности, то есть иметь возможность меняться, не меняясь» (Море Невухим 3:12).

Во все времена к этому явлению можно было подходить с помощью одного из двух совершенно определенных и противоположных по отношению друг к другу принципов: гедонизма (жизни, полной физических удовольствий) и аскетизма (отрицания физических удовольствий). Гедонисты поклоняются материальному, отрицая духовное, а аскеты выбирают духовное, отказываясь от материального.

У евреев всегда был свой особый путь: мы освящаем физическое (еду, питье, сексуальные отношения и все остальное) и таким образом наполняем все физические аспекты нашей жизни Б-жественным присутствием. Причина проста. Мы искренне верим в то, что Б-г освобождения — это Б-г сотворения. Мир, в котором мы живем, создан Б-гом, который в момент Сотворения увидел, что «он хорош». Быть гедонистом — значит, отрицать Б-га. Быть аскетом — значит, отрицать тот факт, что созданный Б-гом мир хорош. Быть евреем — значит, прославлять и Творца, и все сотворенное Им. Именно этот принцип объясняет многие аспекты еврейской жизни, понять которые иначе невозможно.

В законах, открывающих недельную главу Тазриа, приводятся следующие примеры сказанного выше:

«Если женщина зачнет и родит сына, то нечиста она будет семь дней, как во дни отстранения ее по обычной болезни ее... И тридцать три дня должна она очищаться от кровей своих, ни к чему священному не прикасаясь и в Святилище не входя, пока не исполнятся дни очищения ее.

Если же она родит девочку, то нечиста будет две недели, как во время своего отстранения, и шестьдесят шесть дней должна она очищаться от кровей своих» (Шмот 12:2-5).

По окончании одного из двух периодов женщина должна была принести жертву всесожжения и грехоочистительную жертву, вернувшись таким образом к «ритуальной чистоте».

Каков смысл этих законов? Почему с рождением детей женщина приобретает статус тмеа (как правило этот термин переводят как «ритуальная нечистота», но более точный его смысл — «состояние, препятствующее или исключающее прямые контакты со святостью»)? И почему период очищения после рождения девочки в два раза больше аналогичного после рождения мальчика?

Конечно, велик соблазн предположить, что смысл этих законов находится за пределами человеческого понимания. Более того, несколько авторитетных раввинов именно на это и ссылаются. А Маймонид дает разъяснение этому закону в «Море Невухим». Следует отметить, что мы никогда не можем быть уверены в том, что верно интерпретируем тот или иной закон — особенно если он касается понятий кдуша (святость) и теара (чистота). Тем не менее это не означает, что мы должны оставить все попытки понять такие законы, даже если найденное нами объяснение носит гипотетический и условный характер.

Первый принцип, который необходимо взять на вооружение для глубокого понимания законов ритуальной чистоты и нечистоты, заключается в том, что Б-г — это жизнь. Иудаизм категорически не приемлет никаких культов, прославляющих смерть. Величественные египетские пирамиды, по сути, были помпезными гробницами. Артур Кестлер писал о том, что там, где нет смерти, «рушатся соборы, пирамиды рассыпаются песком, и замолкают величайшие органы». Английские поэты-метафизики непрерывно обращались к этой теме. Т.С. Элиот писал:

Джон Вебстер, смертью одержим,
под кожей череп наблюдал...
Вот и Джон Донн, хотя он был
непознанных вещей знаток...
Он знал, что костный мозг дрожит,
что мукой изошёл скелет...

Для обозначения стремления живого человека вернуться в свое первоначальное состояние, т.е. влечения к смерти, Зигмунд Фрейд использовал термин «танатос».

Иудаизм протестует против культур, в основе которых лежит смерть и все, что с ней связано. «Не мертвые воздают хвалу Б-гу, не нисходящие в молчание могильное» (Теилим 115). «Какая польза, если прольется кровь моя, если сойду я в могилу? Будет ли прах воздавать Тебе хвалу, возвещать истину Твою?» (Теилим 30). Открывая Тору, мы говорим: «А вы, верные Б-гу, Всесильному вашему, живы вы все ныне» (Дварим 4:4). Тора — это древо жизни, а Всевышний — Б-г жизни. Как просто и емко сказал Моше Рабейну, «избери же жизнь» (Дварим 30:19).

Отсюда следует, что кдуша (святость) — определенная точка во времени или пространстве, в которой мы находимся при непосредственном присутствии Творца — подразумевает максимально возможное осознание жизни. Именно поэтому в качестве характерного примера для описания состояния тума приводится контакт с телом умершего. Остальные случаи включают в себя заболевания и прочие явления, напоминающие нам о том, что человек смертен. Область деяний Всевышнего — это жизнь, следовательно, ее никоим образом нельзя объединять ни с чем, что несет в себе хотя бы малейший намек на смерть. Вот как объясняет законы чистоты Иегуда Галеви в «Кузари»:

«Мертвое тело являет собой высшую степень отказа от жизни, а больной орган — все равно что мертвый. То же относится и к трате семени, так как оно было наделено силой жизни, способной породить нового человека. Потеря семени есть отрицание жизни» (Кузари 2:60).

По мнению Иегуды Галеви, законы ритуальной чистоты установлены только для народа Израиля главным образом потому, что иудаизм — это религия жизни, и ее последователи, таким образом, очень чутко реагируют на малейшие различия между жизнью и смертью.

Второй, не менее твердый принцип относится к тому, с каким трепетом иудаизм относится к рождению детей. Нет ничего более «естественного», чем продолжение рода. Оно является частью жизни любого живого существа. Социобиологи зашли настолько далеко, что утверждают, будто человек есть способ создания генами новых генов. Тора же указывает на то, как много женских персонажей Торы — Сара, Ривка, Рахель, Хана — были бесплодны и родили детей только благодаря чуду.

Очевидно, Тора дает нам намек на некую мысль. Быть евреем — значит, знать, что выживание — это не только вопрос биологии. То, что другие народы считают присущим человеку от природы, для нас является чудом. Каждый еврейский ребенок — это подарок Б-га. Ни одна из других религий не относилась к вопросам воспитания нового поколения настолько серьезно и ответственно. Рождение детей — это чудо. Те из нас, кто уже стал родителями, приблизились к Б-гу настолько, насколько это возможно. Именно поэтому женщины приближены к Творцу больше, чем мужчины. Они, в отличие от мужчин, знают, чего стоит труд вынашивания и рождения детей. Эта идея прекрасно отображена в первой главе Торы, где рассказывается о том, как, покидая Ган Эден, Адам обращается к жене, называя ее Хавой, — «ибо она была матерью всего живущего» (Шмот 3:20).

А теперь мы можем обсудить законы, касающиеся рождения детей. Во время родов женщина не просто подвергается огромному риску. Рожая ребенка, женщина отделяет от себя то, что до этого момента было частью ее тела (по мнению раввинов, плод «подобен части тела его матери» (Вавилонский Талмуд, трактат Гиттин 23b)), и теперь становится независимым человеком. В случае с мальчиком именно так и происходит. Что касается девочки, то по прошествии лет она с Б-жьей помощью также станет источником новой жизни. Следовательно, на этом уровне законы чистоты указывают на отделение одной жизни от другой.

На ином уровне они, конечно, указывают на нечто более глубокое. Согласно одному из принципов Галахи, «тот, кто исполняет одну мицву, освобождается от исполнения других заповедей» (Вавилонский Талмуд, трактат Сукка 26a). В нашем случае Б-г будто говорит матери: на сорок дней после рождения мальчика и на восемьдесят дней после рождения девочки (связь матери с дочерью сильнее связи матери с сыном) Я освобождаю тебя от обязанности предстать передо Мной в священном месте, потому что ты исполняешь священную миссию, кормя своего ребенка и заботясь о нем. В отличие от остальных, у тебя нет необходимости приходить в Храм, чтобы почувствовать жизнь во всем ее великолепии. Ты переживаешь красоту жизни всем своим существом. Спустя дни и недели ты придешь ко Мне с благодарностью (еще и за то, что Я помог тебе пережить один из самых опасных моментов). А сейчас восхищайся своим ребенком, так как ты познала часть великой тайны, известной лишь Б-гу.

Рождение ребенка освобождает мать от посещения Храма потому, что сами роды повторяют эмоциональную атмосферу, наполняющую Храм. Теперь женщина знает, как любовь порождает жизнь и видит, как среди временного и смертного рождается бессмертие.

Главный раввин Британского Содружества Джонатан Сакс