Пророчество истинное и лживое

Перечисляя лидеров, которые станут руководить народом Израиля после его смерти, Моше упоминает не только первосвященника, судью и царя, но и пророка: «Пророка из среды твоей, из братьев твоих, подобного мне, поставит тебе Б-г, Всесильный твой; его слушайтесь». 

Эти слова говорят о том, что Моше не станет последним пророком в народе Израиля и у него будут последователи. Так и случилось. Со времен пророка Шмуэля и до эпохи Второго Храма в каждом поколении еврейского народа были мужчины, а иногда и женщины, которые смело говорили от имени Б-га, не боясь порицать царей, критиковать первосвященников или упрекать целое поколение в отсутствии веры и морали.

Тем не менее всегда был актуальным вопрос, как отличить настоящего провидца от лжепророка. В отличие от царей и первосвященников пророки не наделялись полномочиями и властью в результате официальной процедуры. Их авторитет основан на личных качествах, на умении говорить от имени Б-га, на вдохновении. Но именно потому, что пророк обладал привилегией слышать голос Творца, недоступный для всех остальных, и видеть то, что не видят другие, была высока вероятность появления лжепророков — таких, например, как «пророки» Баала во времена царя Ахава. Как же можно остановить человека, который — обманом или искренне веря в свой дар — убеждает людей в том, что он способен творить чудеса, видеть предзнаменования и транслировать волю Всевышнего? Как можно помешать ему повести народ по ложному пути, вводя в заблуждение других и, возможно, даже самого себя?

У этих вопросов несколько измерений. Одно из них мы находим в главе Шофтим, где речь идет о способности пророка предвидеть будущее. Вот как говорит об этом Моше: «Вы можете подумать: “Как же нам распознать то, чего Господь [на самом деле] не говорил?” Если пророк будет вещать от имени Господа, но предсказание не сбудется и не исполнится, значит, этого Господь не говорил, а пророк сказал это злонамеренно, так что не бойся его!»

На первый взгляд все предельно ясно: если предсказания пророка сбываются, он настоящий провидец; в противном случае его можно считать лжепророком. Однако на поверку все оказывается не так просто.

Классическим примером является история пророка Йоны. Всевышний повелел Йоне идти к жителям Нинве с посланием о том, что их грехи принесут им немало бед. Испугавшись, Йона попытался бежать, но в итоге был брошен за борт в открытое море и проглочен огромной рыбой. Когда Всевышний вновь призвал Йону исполнить возложенную на него миссию, Йона отправился в Нинве и передал ее жителям послание Творца: «Еще сорок дней — и Нинве будет разрушен». Народ раскаялся, объявил пост и в итоге был помилован Всевышним. Йона, однако, остался глубоко опечален:

«Йона сильно огорчился этим и был раздражен. И молился он Б-гу, и сказал: “Всесильный! Не это ли говорил я, когда еще был в стране моей? Потому я и убежал в Таршиш, ибо знал, что Ты — Б-г добрый и милосердный, терпеливый и любящий и уклоняешься от бедствий. И ныне, Господь, возьми душу мою от меня, ибо лучше мне умереть, нежели жить» (Книга пророка Йоны 4:1-3).

Слова Йоны можно понимать двояко. Во-первых, он огорчился тому, что Всевышний простил жителей Нинве. В конце концов, они были грешниками и заслуживали наказания. Почему же раскаяние так легко избавило их от наказания? Во-вторых, эта история выставила Йону дураком. Он предупредил их, что через сорок дней город будет уничтожен, но этого не произошло. Из-за милосердия Творца его пророчество превратилось в пустые слова.

Йона, разумеется, неправ в своем недовольстве. Его история заканчивается риторическим вопросом Всевышнего: «Мне ли не пожалеть города великого?» Мне ли не быть милосердным? Мне ли не простить? Каким же образом тогда можно полагаться на слова Моше Рабейну об истинных и лжепророках: «Если пророк будет вещать от имени Господа, но предсказание не сбудется и не исполнится, значит, этого Господь не говорил»? Йона сообщил о том, что Нинве будет разрушен через сорок дней. Несмотря на то что пророчество не сбылось, оно было истинным. Йона действительно говорил от имени Б-га. Но как такое возможно?

Ответ мы находим в книге пророка Ирмиягу. Он предвидел, что Иудею ожидают бедствия и гонения: народ забыл веру отцов, за что должен был понести наказание. Ирмиягу пророчествовал, что Иерусалим будет осажден врагом, а евреи изгнаны. Суровость его пророчеств навлекла на него ненависть народа. Вскоре о себе заявил лжепророк Хананья, сын Аззура, предрекавший, напротив, что Вавилон, злейший враг Израиля, в скором времени будет повержен и через два года воцарятся мир и покой. Ирмиягу знал, что Хананья лжепророчествовал, говоря людям лишь то, что они хотели услышать, а не то, что им нужно было знать. Он обратился к собравшимся, говоря:

«Да сделает так Всесильный! Да исполнит Господь слова твои, которыми ты пророчествовал о возвращении из Бавеля утвари дома Господня и всех пленных на это место. Однако выслушай слово это, которое скажу я тебе и народу. Пророки, бывшие задолго до меня и до тебя, пророчествовали многим странам и великим царствам войну, и бедствие, и мор. Пророка же, что пророчествует о мире, лишь по исполнении пророческого слова его узнают как пророка, которого воистину послал Б-г».

Ирмиягу четко разделяет «добрые» и «суровые» пророчества. Пророчествовать бедствие несложно. Если оно происходит, значит, предсказавший его не лгал. В противном же случае всегда можно сказать: «Всевышний смилостивился над нами и простил». А вот несостоятельность «доброго» пророчества легко доказать. Если оно не сбывается, уже нельзя сослаться на то, что Творец передумал, ведь Он никогда не отказывается от Своих обещаний добра, мира и покоя.

Поэтому истинность пророка проверяется именно в тех случаях, когда он возвещает о грядущем благе. Вот почему Йона напрасно переживал о том, что не сбылось его недоброе пророчество о разрушении города Нинве. Вот что сказано об этом в Мишне Тора:

«Если пророк предвещает бедствия, например, если он скажет: “Такой-то человек должен умереть” или “В таком-то году будет голод или война” и тому подобное — и если его слова не сбылись, то это не означает, что пророк этот ненастоящий. И не говорят: “Вот, он говорил — и не сбылось”, ибо Святой Благословенный — долготерпеливый, многомилостивый и незлопамятный. И возможно, что люди раскаялись и прощено было им, подобно жителям города Нинве, или отложено для них наказание, как оно было отложено для Хизкиягу. Но если пообещал пророк доброе и сказал, что будет так и так, но не сбылось это доброе, знаем мы определенно, что он лжепророк. Ибо любое добро, которое предрешил Б-г, даже на каком-либо условии, является неизбежным. Отсюда мы знаем, что пророка можно проверить только лишь на пророчествах о добрых событиях» (Мишне Тора 10:4).

Отсюда следуют фундаментальные выводы. Пророк не оракул, а его пророчество не предсказание. Иудаизм основан на идее свободы воли, и поэтому невозможно с абсолютной уверенностью сказать, что ждет человека в будущем. Люди способны меняться, а Всевышний — прощать. В тексте молитв, которые мы читаем в течение Десяти дней Трепета, есть такие слова: «Молитва, раскаяние и благотворительность смягчают суровый приговор». Нет приговора, который нельзя бы было отменить. Пророк не предсказывает — он предупреждает. Пророк говорит о грядущих бедствиях не для того, чтобы возвестить о них людям, но чтобы предотвратить их. Если предсказание сбылось, значит, оно не было ложным. Если же сбывается пророчество, значит, чуда не произошло.

Дар и сила пророка проверяются лишь тогда, когда сбывается его благое пророчество. Трагедии, катастрофы, стихийные бедствия ничего не доказывают: их может предсказать кто угодно без риска для своей репутации. И только когда сбывается доброе пророчество, тот, кто его сделал, может быть признан настоящим пророком. Так было и с пророками народа Израиля. Они были не оптимистами, а реалистами. Они предупреждали народ о грядущих бедах и опасностях. Но все они без исключений давали евреям надежду, предвидя возможность отмены наказания и милосердие Творца. Так и узнают настоящего пророка.

Раввин Джонатан Сакс