Знание или вера?

Был в моей жизни период увлечения научной фантастикой. Больше всего мне нравилось в произведениях этого жанра смещение устоявшихся точек зрения, непривычный взгляд на обычные вещи, попытка взглянуть на себя самих и нашу жизнь взглядом постороннего наблюдателя. Когда период страстного увлечения прошел, осталось ощущение, что настоящие чужие планеты скрыты в нас самих и, прежде чем воображать себе институты по контактам с иными цивилизациями, не повредило бы научиться контактировать хотя бы со своими близкими, соседями, с другими народами… А для начала, как минимум, достигнуть мира в собственной душе.

Мне хотелось бы отвлечься от сиюминутности и взглянуть на человечество как на некую незнакомую цивилизацию, со своими причудливыми и таинственными правилами, разгадать их связи и закономерности, понять человеческую культуру и психологию. И как бы со стороны, взглядом благожелательным и добрым, окинуть нашу историю и нас самих.

Я бы заметила, наверное, что на протяжении всей человеческой истории люди были охвачены некой религиозной идеей, но во времена новейшие этим воззрениям была объявлена беспощадная война, и многие люди стали называть себя нерелигиозными, атеистами. Но действительно ли им удалось изжить в себе ту таинственную потребность в вере, во всем, что мы называем таким емким словом «религия»?

Действительно ли сознание представителей современной мегакультуры, которую мы определяем как «светскую», свободно от характерных черт, присущих «религиозным» обществам недавнего прошлого?

Принято считать, что главный удар по религиозной догме нанесла наука.

И вот тут-то нас и поджидает первый парадокс. Ученые, занимающиеся фундаментальными исследованиями, столкнулись с неожиданным препятствием — оказалось, что в основе любого научного знания лежат вещи недоказуемые, кажущиеся всем очевидными, но по сути таковыми не являющиеся, и попытка доказать их или же возвести стройное здание науки без этих аксиом и элементарных понятий невозможна.

Иными словами, наука основана не на чем ином, как на простой всеобщей вере — в то, например, что точка не занимает места, что у линии нет ширины, а через две точки нельзя провести более одной прямой.

Даже если отвлечься от открытия великого Канта, гласящего, что человеческий разум не способен преодолеть заложенные в нем ограничения и процесс мышления происходит в категориях пространства и времени, даже если оставить в покое науку, мы сможем найти в агностицизме слишком много общего с религией.

Основой религии является вера в сотворенность мира. Атеизм, отталкиваясь от этого представления, написал на своем знамени: «Нет никакого Творца!», а на резонный вопрос о том, откуда взялся мир, дал довольно расплывчатый ответ о природе вещей. Согласитесь, что слова «природа вещей» и «Б-г» вполне взаимозаменяемы и ничто не мешает нам наделить «природу вещей» разумом. Вместо семи дней творения были провозглашены миллионы лет эволюции. Правда, и тут возникли затруднения с доказательствами — и с самой эволюцией, и с миллионами-миллиардами лет. Оказалось, что биологи затрудняются привести неопровержимые доказательства в пользу эволюции и происхождения видов естественным путем, да и

математики со своей теорией вероятности тоже норовят огорчить — высчитали, что вероятность возникновения живой клетки из неживой материи настолько мала, что для нее больше подходит определение чуда.

Впрочем, все эти аргументы не смогли подорвать крепкую веру адептов секуляризма в Природу, Прогресс, Технологию, Науку, а также в то, что придет время — и правда воссияет всему миру и все люди уверуют в истину, открытую до тех пор лишь избранным и достойным.

Не обошли вниманием и мораль, присвоив на нее монополию — как в личном плане, так и в общественном. Вообще,

как это полагается дочерним религиям, атеизм до смешного много перенял из того, от чего отталкивался, иногда — лишь вывернув наизнанку.

Возьмем отношение к сексу и сексуальным меньшинствам. Тут рецепт был прост, так же как и с вопросом о сотворении мира. Если религия требует некоторого порядка в вопросе личной жизни, то антирелигия поначалу было принялась ратовать за отмену брака и лелеять сексуальные меньшинства… Правда, некоторая заминка произошла и тут. От браков решили все же совсем не отказываться, а заменить их на «гражданские». Но боюсь, что вопросы о том, что такое «гражданский брак», для чего конкретно он нужен и откуда взялась сама идея брака, поставят ортодоксальных атеистов в тупик.

Можно поговорить и о священнослужителях. Конечно же, их роль исполняют ученые,

собирая с общества немалую мзду за свои не всегда понятные и, мягко говоря, не всегда полезные для людей занятия.

Есть и пророки — корреспонденты СМИ. Предметами культа являются киноактеры, певцы, спортсмены, миллионеры,

а также — в небольшой степени — писатели. И если бытует убеждение, что агностики, в отличие от верующих, неорганизованны и каждый из них сам по себе, то это не более чем заблуждение, вытекающее из нежелания замечать очевидное.

Есть у нерелигиозности и свой катехизис. Некоторые слова — такие как равенство, интернационализм, демократия, права человека — обладают безусловной, неоспоримой святостью, и подвергать их сомнению почитается великим кощунством. Есть и демоны — обскурантизм, клерикализм, фашизм, диктатура, мужской шовинизм, национализм, иерархия, неравноправие… По поводу демонов дискуссии тоже не приветствуются, лучше всего выглядит их априорное осуждение. Поэтому достаточно обозвать страшным словом все не понравившееся — и вопрос будет решен. Например, сионизм – расизм. Бывают случаи, позволяющие одно и то же действие причислить к лику святых или дьяволов, в зависимости от того, кто или где его производит.

Например, терроризм мусульман в Израиле — это национально-освободительная борьба, в других странах — международный террор.

Если израильтяне бомбят своего врага, то это — военное преступление, а если американцы или русские — справедливая война. Ну и так далее, за примерами далеко ходить не надо. Ну чем не прославленное лицемерие церкви, столь осуждаемое оставившими ее?

Есть у агностиков и своя мессианская эпоха — эпоха победившей технологии и плюрализма, а также ассимиляции и всеобщей уравниловки. Конечно же, мы знаем, откуда взято само это понятие, но уважающий себя агностик склонен на опасные темы не размышлять — тоже, кстати, черта, якобы присущая только религиозному сознанию.

Если вам, не дай Б-г, доведется поспорить обо всем об этом со среднестатистическим атеистом и робко указать ему на некоторые отдельные недочеты (загрязнение среды, падение морали, коррупцию, плутократию, двойные стандарты и разные другие нетипичные явления), вы немедленно будете сражены давно знакомым аргументом о том, что находятся недостойные личности, позорящие правильную идею…

Имеются у атеистов и совместные ритуалы. Например, групповое осуждение всех несогласных, а также индивидуальное посещение гадалок, шаманов и колдунов, внимание к гороскопам, и, конечно же, главный любимый праздник — Новый год, о котором только и известно, что ни религиозного, ни политического содержания он не несет.

Безусловно, все это шутка. Так же как не существует других планет и романы о жизни на них суть не более чем сказки для взрослых, позволяющие всего лишь взглянуть на себя со стороны, и рассмотрение нерелигиозности с точки зрения сходства с религией является не более чем мысленным экспериментом, цель которого — лучше понять себя и окружающий мир.