Вечный огонь

Думаю, все согласятся с тем, что ничего плохого в гордости человека за то, кем он является, нет. В культурных различиях между людьми тоже нет ничего предосудительного. Всевышний создал прекрасный мир, представляющий собой диковинную палитру цветов, форм и индивидуальностей. Сегодня мы признаем, что многообразие настолько естественно для природы, что любой, кто пытается с ним бороться, протестует против самой жизни нашего мира.

Откройте комментарии «Ор а-Хаим» раввина Хаима Атара на книгу Берешит, и вас восхитят комментарии мудреца, раскрывающие все многообразие мира. Другие классические комментарии также рассуждают о том, что наш мир состоит из противоположностей, которые отражают безграничность Создателя. «Перек Шира», один из древнейших сборников комментариев к Торе, раскрывает еще более прекрасную мысль: каждое творение Б-га верит в то, что оно является самым красивым и совершенным на земле. Даже самая отвратительная, на наш взгляд, покрытая слизью и бородавками жаба не представляет себе создания более красивого, чем она сама, обладающего столь прекрасным голосом, способного квакать так же мелодично, как это делает она. То же верно и в случаях с шакалом, ястребом и даже с комаром — который верит, что все творения на земле были созданы любящим Б-гом только для того, чтобы давать ему пищу — свою кровь.

Такое отношение к себе характерно для всех творений, пишет Махарал из Праги. Мы учим своих детей тому, что в каждом из них есть что-то особенное, что-то, отличающее его от других людей, нечто, чего нет и не будет ни у кого другого. И убеждать их в этом не приходится: природа человека такова, что он интуитивно верит в идею собственной уникальности, даже если ему об этом не говорят. Мы постоянно говорим об этом для того, чтобы наши дети, вырастая, были способны менять мир. Отнять эту возможность у ребенка — значит, уничтожить в нем личность. Мы же должны поддерживать в нем эту мысль, придавая ему смелости и сил.

Это верно не только для отдельной личности, но и для общества. Этническое самосознание — не то, что следует разрушать и уничтожать. Человечеству не нужны усреднение и однородность. Стремиться к однородности — значит, разрушать врожденные качества людей. Если народ не гордится собой как народом, не верит в то, что у него есть нечто, отличающее его от других народов, — у него нет шансов выжить в этом мире. Человечество со временем потеряет культуру такого народа, его мудрость, его наследие — все то, что он нес в этот мир по воле Всевышнего.

Неужели кто-то всерьез верит в то, что человечество должно стать однородной массой? В начале XX века эта идея была популярна в Америке. Но я вырос в Канаде и был воспитан на прекрасных идеалах красоты разнообразия. На мой взгляд, однородность бледна и монотонна, она является полной противоположностью жизни.

Когда же опасна гордость? В тот момент, когда она становится гордыней. Когда она основывается на ложных принципах. Когда она не оставляет права на существование другим. Когда она ослепляет человека, и он не видит своих ошибок. Когда гордость собой затмевает в глазах человека все остальное.

После Первой мировой войны такая гордыня охватила немецкий народ. И на то были свои причины. В тот момент погибло целое поколение. Молодые люди злились на ошибки своих отцов, на то, что те растоптали немецкую гордость и оставили им в наследство лишь чувство стыда. В обществе воцарилась культура отрицания, старые идеалы отправлялись на свалку истории просто потому, что изжили себя. Люди тянулись к радикальным и шокирующим идеям. Это было время отрицания классической музыки и реалистического изобразительного искусства, время распространения порнографии и жестокости. Все это свидетельствовало о том, что германское общество переживает серьезную травму. Со временем это общество взрастило больную гордость, которая стремилась не только уничтожить остальной мир, но также отрицала и себя.

Когда я наблюдаю гордость еврейского народа, я не вижу гордыни. Чем же мы гордимся? В Талмуде сказано: «Три признака есть у этого народа: он сострадателен, стыдлив и готов бескорыстно помочь». Конечно, евреи гордятся своими интеллектуальными способностями. И эта гордость небеспочвенна, у нее есть история.

Конечно, и мы знаем, что такое горе. Евреи Европы помнят об антисемитизме, с которым им пришлось столкнуться. Сложно любить тех, кто ненавидит и убивает тебя. Этот опыт родил враждебность и злость — но от этого доброта и сострадание не исчезли, они остаются частью еврейской души.

У еврейского народа длинная история самокритики и самоанализа — благодаря Торе, пророкам, мудрецам Талмуда и всей многовековой истории. Мы смеялись над собой, плакали о себе и критиковали себя на протяжении всей бесконечной и трагичной истории еврейского народа. Мы обвиняем себя в упрямстве и легкости, с которой отказываемся от своих убеждений, в высокомерности и нехватке гордости. Слишком часто эта самокритичность выходит из-под контроля — и мы начинаем винить себя еще и за это.

Помним ли мы о других? Я не знаю ни одного другого народа, который открыто заявляет о том, что «у праведников из народов мира есть свой доля в Будущем мире». Другим народам не нужно становиться частью нашего.

Мы не просто помним о других. Мы открыты для того, чтобы учиться у других народов их мудрости — когда она не противоречит нашим убеждениям. Маймонид говорил так: «Учись истине — откуда бы она ни пришла». Великий «столп еврейских законов» с уважением цитирует Аристотеля, Галена и многих арабских философов. И вновь вернемся к Талмуду, где сказано: «Если скажут тебе, что Тора есть и у других народов, не верь им. Но если скажут, что в других народах есть мудрость — верь».

Как я говорил ранее, в основе всего лежит способность признать, что есть нечто, более великое, чем ты сам. Без этого качества гордость превращается в надменность. На самом деле, наши мудрецы говорили, что без Торы евреи становятся «самым наглым и бесстыдным из всех народов». Но и с Торой никто не лишает человека свободы выбора. Для кого-то Тора является инструментом, с помощью которого он строит трон гордыни, чтобы все поклонялись его знаниям и эрудиции. Иногда и Тору используют с неверными намерениями.

Но когда еврей строит свою жизнь по законам Торы (а не подчиняет ее своим законам), когда он принимает как факт то, что он пришел в это мир не для собственного удовольствия, гордости или славы, но с определенной целью, с миссией, которую возложил на него Творец всего живого — тогда еврей способен найти золотую середину между гордостью и самоуничижением. Признавая тот факт, что он еврей, человек видит себя частью человечества. Какова его миссия? Борьба? Власть? Нет. Он должен нести свет, зажженный нашим праотцом Авраамом почти четыре тысячи лет назад, до тех пор, пока весь мир не станет отражением мудрости, пока на Земле не воцарятся мир и всеобщее братство.

Неужели мне должно быть стыдно за то, что я хочу, чтобы моя дочь вышла замуж только за еврея? Неужели я становлюсь нацистом только потому, что испытываю гордость и держусь за свои убеждения? И я достоин проклятий за желание поддерживать огонь, зажженный Авраамом?

Я считаю, что те, кто призывают к ассимиляции еврейского народа и не могут вынести того, что евреи смеют хранить свою историю и продолжают свое дело, несмотря на все попытки сломить их, — эти люди и есть настоящие расисты и ханжи. Они стремятся разрушить красоту мира, созданного Всевышним, уничтожить саму жизнь.

Мы горды тем, что мы евреи, и рады этой гордости. Мы не желаем иной судьбы ни себе, ни нашим внукам. Для нас нет доли прекраснее еврейской и нет для нас большего горя, чем лишиться ее. А все потому, что каждый еврей — это пламя, горящий куст, который никогда не сгорит, вечный факел, погасить который никому не под силу — даже самому еврею.