Представьте себе картину: компания евреев, головы многих из которых покрыты кипами или шляпками, склонилась над Кораном. Нет, это не последователи Шабтая Цви, и никакой мусульманский властитель не заставляет их изучать чуждую религию. Напротив, дело происходит в столице еврейского государства, в стенах ортодоксального бейт-мидраша, недалеко от резиденции президента страны, а никаких мусульман даже на горизонте не видать.

Мне и самому доводилось участвовать в таких семинарах в Израиле. Слышал, что и в Москве на лекциях по хасидизму вполне себе ортодоксальные преподаватели знакомят удивленную аудиторию с аналогиями из суфийской и христианской литературы.

К чтению отрывка из Корана еврей приступает, естественно, совсем не так, как мусульманин. Более того, не так, как студент-филолог арабского отделения. Мы приходим, вооруженные своей традицией — текстом Танаха, классическим комментарием, мидрашом, таргумом.

Зачем и почему это происходит? Сразу оговорюсь, что к межконфессиональному диалогу явление это отношения не имеет, по крайней мере непосредственного. Все участники подобных семинаров — евреи, большинство соблюдает заповеди и уж точно никто не собирается переходить в иную веру. Во встречах с мусульманами мне и самому приходилось принимать участие.Однако на тех встречах, по крайней мере на данном историческом этапе, до глубин религиозной литературы никто не добирается — разговор пока идет на уровне заповеди «не убий» и признания того, что ни у тех, ни у других нет рогов и хвоста, что уже неплохо...

К чтению отрывка из Корана еврей приступает, естественно, совсем не так, как мусульманин. Более того, не так, как студент-филолог арабского отделения. Мы приходим, вооруженные своей традицией — текстом Танаха, классическим комментарием, мидрашом, таргумом (древним переводом на арамейский язык). Открываем в Коране рассказ, например, о Йосефе и его братьях или о царе Шломо. Одни фрагменты рассказа вызывают у нас радостное чувство узнавания: «Да-да, это и у нас в мидраше так рассказано!» Другие — чувство протеста: так не могло быть! Здесь Коран явно ошибается! Третьи — интерес: такого образа у нас не было, но красиво, что-то тут есть...

При таком взгляде Коран оказывается в самом внешнем из кругов значимых для нас текстов. В центре этих кругов находится Тора, истинность которой мы не подвергаем сомнению. Вокруг нее тексты комментаторов. Конечно, мы с вниманием и почтением относимся к каждому слову Раши, но мы не раз видели, как, например, Рамбан, почтительно пересказав комментарий Раши, заключает категорично: «...и это его объяснение — неверно». Вокруг — мидраши, которые совсем не обязательно понимать буквально (да если бы мы и захотели, сделать это было бы невозможно, настолько они подчас противоречат друг другу). В следующем круге — рассказы о праведниках, про которые сказал рабби из Коцка: «Тот, кто верит, что все это правда, — идиот, а тот, кто не верит ничему, — безбожник».

И вот тот самый внешний круг. После 40-летнего исхода из Египта мы живем далеко не в пустыне. Нас окружают другие народы, до которых дошли отдельные части нашей Торы (до христиан — в виде Библии, до мусульман — в виде разрозненных отрывков, вошедших в Коран, до тех и других — в виде устной традиции и апокрифической литературы). И христиане, и мусульмане тоже веками старались понять и истолковать этот материал. Более того, многое от них потом просочилось обратно к евреям. Например, легенда о том, что воскресение мертвых должно начаться на Масличной горе (из-за которой евреи веками стремились быть похороненными именно там) имеет, по-видимому, мусульманское происхождение. То же касается и большей части легенд о царе Шломо. А уж философы еврейские, мусульманские и христианские на протяжении веков свободно дискутировали и обменивались идеями, не находя в этом ничего дурного — прекрасными примерами могут служить книги р. Леви бен Гершона, да и самого Рамбама.

И в древние времена, и в средние века, и в нашу эпоху в русле толкования Торы возникали самые разные направления, при этом выводы — философские, мировоззренческие, галахические — тоже могли быть самыми разными.

Более того, в этом, внешнем, круге находятся и «светские» тексты, авторы которых пытаются постичь тот же материал. Хорошим примером такого текста является роман Томаса Манна «Иосиф и его братья». Кому-то он кажется скучным, кого-то — восхищает. А для кого-то роман этот вполне может стать начальным шагом на пути к пониманию Торы. Если только не забывать, что это — художественное произведение, а не истина в последней инстанции.

Такой подход создает другой взгляд и на нашу традицию. Можно проиллюстрировать это образами деревьев. Кедр, например, состоит из мощного прямого ствола, на котором весьма упорядоченно растут ветви. Так видит еврейскую традицию человек, получивший нормальное еврейское образование, например, наши сыновья-школьники. Однако в какой-то момент этот образ начинает усложняться. Ты вдруг обнаруживаешь, что и в древние времена, и в средние века, и в нашу эпоху в русле толкования Торы возникали самые разные направления, при этом выводы — философские, мировоззренческие, галахические — тоже могли быть самыми разными. Что яростное неприятие сионизма у сатмарского ребе и освящение институтов государства у рава Авинера выводятся из одних и тех же источников, растут из одних и тех же корней. Или возьмем, скажем, отношение к женщине у рава Карлебаха и у хасидов общины «Шомрей Эмуним»... Это уже не кедр, а тропическое дерево, вроде индийского баньяна — тоже могучего великана, но раскидывающего ветви во все стороны, причем ветви эти опускаются до земли и пускают корни, превращаясь с годами в настоящий лес.

На окраине этого леса уже не всегда понятно, какие ветви тянутся снаружи внутрь, а какие — в противоположном направлении. И, срывая плоды, необходимо следить за тем, что сгодится в пищу, а что — не очень. Однако такая осторожность не мешала еще никому, начиная с первых людей, обитавших в Эдемском саду.

Автор о себе:  Мне 45 лет, и у нас с женой Аней на двоих семеро детей. Я родился и вырос в Москве, но вот уже почти 15 лет жизнь моя связана с Иерусалимом, в котором я работаю врачом, и нашим домом — поселением Нокдим в Гуш-Эционе. Последние годы все время и силы, которые остаются от работы и семейных радостей, направляю в наше товарищество «Место Встречи», которым руководит Аня. Товарищество это старается совместить несовместимое и встретить евреев всех сортов и разновидностей, а также «примкнувших к ним товарищей» — на «Месте встречи», которое есть Израиль, Иерусалим, Храм (это как zoom на гугл-карте или как матрешка — какой образ вам больше нравится).  Мнение редакции и автора могут не совпадать.