Ноги русской стройки

Сначала все в советской Москве хотели жить в его «Лебеде», потом мечтали переехать в его «Дом-осьминог». После распада СССР архитектор Андрей Меерсон всё равно опередил всех по роскоши: его «Ритц Карлтон» стоит у самого Кремля.

В прошлом столетии его проекты считались революционными. Сегодня отыскать нотки футуризма в серости панельных домов, воздвигнутых по его проектам, сложно. Но историческая брутальность в них присутствует точно. К примеру, он собрал из стандартных панельных деталей жилой комплекс «Лебедь» на Ленинградском шоссе – и это было как минимум нестандартно.

Андрей Меерсон родился в марте 1930 года в семье архитектора Дмитрия Соломоновича Меерсона. Отец тогда только закончил Московское высшее техническое училище и все время проводил за чертежами, так что треугольные шкалы, компасы и дуги были знакомы мальчику с детства. В остальном все было так же, как у большинства сверстников: школа, обучение в которой прервала война, эвакуация, возвращение в Москву. Все эти годы процесс рождения на бумаге эскизов новых зданий неимоверно увлекал Андрея – сомнений в выборе будущей профессии не было никаких.

В 1954-м он окончил Московский архитектурный институт (МАрхИ). В 1957-м, после участия в нескольких конкурсных проектах, он был приглашен на работу в «Моспроект». Это сегодня фирм с подобным названием десятки, а тогда «Моспроект» был уникальной и самой статусной архитектурно-проектной организацией. Меерсона зачислили в штат мастерской № 2, позже переименованной в мастерскую № 22. В задачи мастерских входило комплексное проектирование всех объектов, которые должны были строиться в столице СССР.

Мастерская № 22 занималась градостроительным проектированием на территориях Ленинградского, а позднее и Фрунзенского районов. Здесь пролегала одна из важнейших городских магистралей – дорога от Кремля до Шереметьево по Ленинградскому направлению. Вот почему случайных сотрудников в штате этой мастерской, которую называли также «магистральной», попросту не было. И с 1965 года руководить в ней всеми работами стал Меерсон.

Занимал он эту должность вплоть до 2009 года. За это время было спроектировано порядка 500 объектов, среди которых десятки жилых кварталов, гостиниц, кинотеатров, офисов и медицинских центров. Более 200 из этих проектов было успешно реализовано. Одной из первых значимых работ мастерской под руководством Андрея Меерсона стал жилой комплекс «Лебедь», построенный в 1973-м на Ленинградском проспекте. Строительство длилось шесть лет. Расположенный между Химкинским водохранилищем и Ленинградским шоссе комплекс уже в наше время был признан «одной из самых удачных попыток создания нетиповой жилой архитектуры из типовых элементов». В те же годы он и вовсе стал архитектурной жемчужиной района.

Меерсон спроектировал вертикальный квартал, состоявший из комплекса 16-этажных зданий, в которых разместилось все, что только могло понадобиться жителям: магазины, аптека, ремонтно-обслуживающие организации и подземный паркинг. Конструкция крыши позволяла расположить на ней спортивные площадки и зоны отдыха в теплое время года. И если снаружи в квартале все же просматривались типовые элементы советской застройки, то сами квартиры сильно отличались от стандартных. Потолки – два семьдесят, просторные кухни, изолированные комнаты и панорамные лоджии с изумительными видами. У простого смертного в эпоху брежневского застоя шанс заполучить квартиру в этом доме был предельно ничтожен. Партийная номенклатура, ученые и артисты быстро распределили между собой «очередь», даже несмотря на то, что большинство квартир были одно- или двухкомнатными.

Проект предусматривал и вторую очередь строительства – серию 30-этажных жилых домов, но в итоге удалось осуществить лишь часть задуманного. Масштаб идеи разбился о вопросы «экономической целесообразности»: в верхах считали, что простому советскому труженику нужно обеспечить более аскетичный образ жизни. Сегодня такой шум вокруг этого проекта может показаться странным. Но именно за «Лебедя» руководитель группы архитекторов Андрей Меерсон получил Гран-при на выставке в Париже.

Не менее легендарным стал и следующий проект Меерсона – дом авиаторов на Беговой улице. Изначально предполагалось, что в этом 13-этажном здании будет гостиница для будущих гостей Олимпиады-80. Но ввиду ряда обстоятельств дом в основном был заселён работниками авиационного завода «Знамя Труда». Как только ни называли этот дом в народе за его главную особенность – 40 железобетонных опор, поднимающих первый этаж на уровень четвёртого: «Дом-сороконожка», «Дом-осьминог», «Дом на ножках». К слову, это был первый жилой дом в СССР, построенный с применением монолитного железобетона.

Задуманный как гостиница, он тоже должен был появиться на берегу Химкинского водохранилища. Поэтому и возникла идея разместить дом на железобетонных опорах, чтобы оставить пространство для свободного прохода людей к водоему и не нарушать естественной циркуляции воздуха. Но вскоре сооружение было решено перенести поближе к центру. Смена места никак не повлияла на проект: опоры было решено оставить – на этот раз для того, чтобы оградить жилые помещения от выхлопных газов от уже интенсивного к тому времени движения на Ленинградском проспекте. Планировка помещений и сегодня многим представляется удобной, что же касается того времени, то московская элита, получившая до того квартиры в «Лебеде», поняла, что слегка поторопилась.

Многие проекты Меерсона вызывали восторженные отзывы как в советский, так и в постсоветский период. Даже когда в начале нулевых в историческом центре Москвы начали появляться «объекты» его коллег, подвергавшиеся – чаще всего, за дело – критике, в адрес Меерсона не было никаких нареканий. Он всегда бережно относился к окружающей архитектурной среде, старался максимально стилизовать свои будущие постройки под соседние исторические здания. К числу наиболее значимых проектов Меерсона и его партнеров за последнее время можно отнести реконструкцию гостиницы «Савой» на улице Рождественка, гостиницу «Арарат Парк Хаятт» на Неглинной, апартаменты в гольф- и яхт-клубе «Пестово» в Московской области, гостиницу «Ритц Карлтон» на Тверской.

Меерсон был членом президиума Российской академии архитектуры и строительных наук, ассоциированным иностранным членом Американского института архитекторов и первым президентом Союза московских архитекторов. Именно в стенах Союза московских архитекторов прошло прощание с Андреем Меерсоном, ушедшим из жизни 29 января 2020 года. Вице-президент Международной академии архитектуры Андрей Боков сказал о нем так: «Есть люди, которые любят архитектуру во всех ее проявлениях. Вне всякого сомнения, отношения Андрея Дмитриевича с архитектурой были именно такие – совершенно неистовые. Его мастерская была главной по значению, она на 90 процентов выполняла индивидуальные проекты, чего нельзя было сказать о других. Я целый год добивался, чтобы к нему перейти. После страшного разгрома 1954 года, когда все практически забыли, чем должны заниматься, он был именно тем человеком, который вернул профессию в архитектуру. Его архитектура – очень качественная, изысканная, она создавалась не для квадратных метров, а представляла собой определенную среду, обладала обаянием, была выстроена с каким-то сложным ритмом. Его дома сейчас сносят и на их месте ставят каких-то “монстриков”. Это очень плохо».