В последние месяцы в Израиле все чаще говорят об акциях «таг мехир». В них задействованы несколько сотен молодых людей. В основном это поселенцы (но не только), которые в рамках борьбы с армией и правительством за право развивать небольшие поселения не находят ничего лучше, как вредить жителям арабских деревень. Они выбивают стекла и прокалывают шины, ломают деревья, оставляют оскорбительные надписи на стенах мечетей и церквей. Понятно, что ненавистники еврейских поселенцев (и израильские, и арабские) с легкостью окрестили все это безобразие «поселенческим террором».

Однако есть и другая группа евреев-поселенцев (пусть и несколько меньшая числом, но вполне активная), которая пытается возместить причиненный ущерб — как материальный (сажают деревья взамен поломанных, красят стены оскверненных мечетей), так и психологический, что, конечно, и важнее, и труднее. СМИ об их деятельности, понятное дело, не сообщают.

Пейсы до пупа, развевающиеся на ветру бороды, одинаково страстная любовь к этой святой земле характеризуют и тех, кто разбрасывает камни, и тех, кто их собирает, и тех, кто лезет в драку, и тех, кто протягивает руку помощи.

Самое забавное, что одних евреев от других практически невозможно отличить. Пейсы до пупа, развевающиеся на ветру бороды, одинаково страстная любовь к этой святой земле характеризуют и тех, кто разбрасывает камни, и тех, кто их собирает, и тех, кто лезет в драку, и тех, кто протягивает руку помощи. Мысль о том, что евреи имеют право свободно жить на этой земле и что однажды непременно так и будет, объединяет всех поселенцев. Однако отношение к арабским соседям у них прямо противоположное.

Что лично меня так отталкивает в акциях «таг мехир»? Уж извините, но не нарушение закона. Локальные конфликты в Иудее и Самарии далеко не всегда развиваются и решаются в рамках закона. Случается, что арабы портят евреям сады, воруют скотину, поджигают строения, и очень редко кто-то бывает за это наказан. Когда поселенцы отвечают своим соседям-арабам тем же, это хоть и незаконно, но по-человечески понятно.

Совсем другое дело, когда они бьют стекла и прокалывают шины жителям арабских деревень, которых в глаза не видели, — и все в отместку за то, что правительство Израиля сносит их дома. Те, кто так поступает, видят в арабах не обычных людей, которые, как все мы, могут быть хорошими или дурными, а лишь враждебный народ.

Литовский поэт Томас Венцлова предложил формулу, на мой взгляд, снимающую противоречия между национализмом и моралью: нужно считать, что в мире есть только один народ — твой, а все остальные — это просто люди. За своих ты особенно радуешься, горюешь, стыдишься, потому что они — свои. А ко всем остальным относишься просто как к человеческим существам: хорошее приветствуешь, с дурным сражаешься.

За своих ты особенно радуешься, горюешь, стыдишься, потому что они — свои. А ко всем остальным относишься просто как к человеческим существам: хорошее приветствуешь, с дурным сражаешься.

Однако для того чтобы этот подход заработал, нужно сделать как минимум один шаг — познакомиться с соседом. Живя на расстоянии нескольких сотен метров друг от друга, евреи и арабы практически не имеют возможности поговорить между собой. Многие мужчины-арабы работают в поселениях или даже в городах Израиля — но какое там общение, когда месишь бетон и таскаешь камни? А женщины, дети, старики так и вовсе не встречают живого еврея, кроме солдат или полицейских. То же верно и в отношении другой стороны.

Организация «Эрец шалом», в центре которой стоит вдова рава Фрумана, рабанит Адас, уже несколько лет устраивает встречи соседей — жителей арабских деревень и еврейских поселений. В них могут принимать участие только женщины с детьми, только мужчины или целые семьи.

Недавно нам посчастливилось побывать на такой встрече. Несколько десятков типичных религиозных поселенцев и типичных арабов Бейт-Лехема и окрестностей собрались в шалашике среди садов и полей. Кофе, арбуз, пирог, слова Торы и разговоры о повседневном. Переводчиком вызвался быть один из арабов, уроженец Лода, и его иврит был ничуть не хуже его арабского.

В какой-то момент моя жена обратилась к симпатичной молодой арабской женщине с вопросом, какой у нее опыт общения с евреями.

Живя на расстоянии нескольких сотен метров друг от друга, евреи и арабы практически не имеют возможности поговорить между собой. Многие мужчины-арабы работают в поселениях или даже в городах Израиля — но какое там общение, когда месишь бетон и таскаешь камни?

«Меня воспитали, естественно, с мыслью о том, что все евреи — враги. За всю свою жизнь я не говорила ни с одним евреем. Но недавно вышла замуж за араба-гражданина Израиля, и у меня появилась возможность побывать в Тель-Авиве, Иерусалиме, в магазинах и кино. И я с удивлением обнаружила, что евреи — тоже люди, в общем-то, довольно обычные», — ответила она. Неплохое открытие для XXI века!

Ну а сами мы что знаем об арабах? Что они бросают в машины камни? Что если не сами стреляли по нашим друзьям, то прятали стрелявших? Многие поселенцы убеждены, что все арабы ненавидят нас неискоренимой ненавистью. Но вот пятница, выходной день, а два десятка арабов, молодых и постарше, с женами и детьми, пришли попить кофе с евреями, более того — с религиозными евреями, да еще и с поселенцами! Причем не имея в этом решительно никакого корыстного интереса.

Один из арабских участников встречи сделал удивительно точное замечание: «Любопытство — вот самый мощный стимул встретить “другого”. Именно любопытство приведет к миру между народами». Пожалуй, он прав. Ладно еще, когда люди, как писал Пушкин, «ленивы и нелюбопытны». Гораздо хуже, когда нелюбопытные становятся активными.

Помогут ли такие взаимные открытия что-то изменить? Не факт, конечно: у нашего конфликта есть объективные причины, а могучие политические силы работают над его поддержанием и нагнетанием. Поэтому приходится исходить из того, что никто не застрахован — не дай Б-г, конечно, — от новой войны или интифады. Помешает ли кому-то личное знакомство с «противником» выстрелить, бросить камень, пырнуть ножом?

Один из арабских участников встречи сделал удивительно точное замечание: «Любопытство — вот самый мощный стимул встретить “другого”. Именно любопытство приведет к миру между народами».

Обратите внимание, как участники украинских событий по обе стороны баррикад убеждены, что зло исходит от приезжих. «Это точно не одесситы (вариант — киевляне) стреляли и поджигали! Это же россияне (западенцы, приднестровцы, агенты ЦРУ и ФСБ — нужное подчеркнуть)!». Даже если на самом деле это не так, их вера меня радует. Человек верит, что его знакомый, его сосед не способен на злодеяние, и эта убежденность может удержать его самого от чего-то нехорошего.

Увы, история учит нас тому, что никаких гарантий спокойствия и безопасности близкое знакомство с соседом не дает. В крайней форме это проявилось в годы Катастрофы. Опыт Баку и Карабаха тоже не очень помогает укрепить наивную веру в добрососедство. Да и у нас в Израиле сколько было историй, когда деловые и даже дружеские отношения помогали террористу в убийстве, а не останавливали его. Однако есть немало и обратных примеров. Да, в страшном хевронском погроме 1929 года одни арабы убивали евреев — врачей и медсестер, которые до этого их лечили. Но другие, рискуя жизнью, прятали и спасали еврейских соседей.

В общем, попытка не пытка — так мне кажется.

Автор о себе: Мне 46 лет, и у нас с женой Аней на двоих семеро детей. Я родился и вырос в Москве, но вот уже более 15 лет жизнь моя связана с Иерусалимом, в котором я работаю врачом, и нашим домом — поселением Нокдим в Гуш-Эционе. Последние годы все время и силы, которые остаются от работы и семейных радостей, направляю в наше товарищество «Место Встречи», которым руководит Аня. Товарищество это старается совместить несовместимое и встретить евреев всех сортов и разновидностей, а также «примкнувших к ним товарищей» — на «Месте встречи», которое есть Израиль, Иерусалим, Храм (это как zoom на гугл-карте или как матрешка — какой образ вам больше нравится).  Мнения редакции и автора могут не совпадать.