Власть во Франции утекает в руки популистов. Те обещают золотые горы, а в неудачах винят США и евреев.

Удивительно, что на полюсах французской политики оказались два во многом схожих друг с другом популиста. Я бы сказал даже, два пужадиста. Был во Франции 50-х такой политик Пьер Пужад, он бился не за что-то хорошее, а против всего, на его взгляд, плохого. В основном против крупного капитала, США, ну и евреев, которых считал проводниками и того, и другого. Вот и у Марин Ле Пен, лидера крайне правых, и у Жан-Люка Меланшона, лидера крайне левых, риторика все та же.

Никаких решений насущных проблем они не предлагают, лишь транслируют жгучую ненависть к президенту Франции Эммануэлю Макрону, обвиняя его в насаждении глобализма и преклонении перед Америкой. И хотя на посту президента Макрон в этом году удержался, большинство в Национальном собрании – нижней палате парламента Франции – он потерял. Его коалиция Ensemble получила 246 голосов, тогда как для большинства нужны 289 голосов. Зато отличные результаты показали блок Меланшона и партия Ле Пен – 142 и 89 голосов соответственно.

Понять, за что их любят избиратели, легко. За их елейные речи.

Якобы всего во Франции будет много – и может, даже бесплатно, и не нужно для этого никаких реформ. На этом фоне рациональный центрист Макрон, который хочет повысить пенсионный возраст до 65 лет, кажется назойливой мухой. Хочется отмахнуться и от него, и от его сторонников. А среди них, кстати, немало евреев. Во главе Нацсобрания впервые в истории встала женщина – еврейка Яэль Брон-Пиве. Министром транспорта назначен Клеман Бон – его прадед Исраэль Народицкий был арестован полицией Виши в Марселе, депортирован в Освенцим и там убит. Да и вообще новое правительство возглавила Элизабет Борн, чей отец был польским евреем Иосифом Борнштейном, пережившим Холокост. Именно ей предстоит провести крайне непопулярную пенсионную реформу.

Так для многих ненавистников Макрона вырисовывается следующая картина. Богатый президент, выходец из частного сектора, который даже работал как-то в банке Ротшильдов – неважно, что этот банк давно уже не принадлежит еврейской династии, – совсем не заботится об обнищавших массах. Мало того, окружил себя евреями – и поручил им провести в том числе пенсионную реформу, которая сделает жизнь бедных трудящихся еще хуже. Тут припоминают Макрону даже «любовь» к вакцине Pfizer – дескать, гендиректор компании, еврей Алберт Бурла, всучил свою вакцину всей Европе, а Макрон был этому и рад.

Да, такие взгляды «низов» напрямую никто из оппозиционеров не озвучивает. Французские ультраправые вообще официально противостоят лишь мусульманам, не делая различий между исламом как религией и исламизмом как политической идеологией. И Ле Пен никогда не была замечена в антисемитских ремарках. Но и безоговорочного осуждения антисемитизма с ее стороны тоже никогда не было. Просто в этом особенность правого антисемитизма – он в силу исторически-холокостных причин крайне скрытный, так как резонирует с неонацистским антисемитизмом. А это в Европе моветон – да еще и карается по закону.

Другое дело левый антисемитизм – его политики не скрывают.

Они уверены, что никто и не заметит, что под «борьбой с капиталистами и колонистами» прячется рядовая ненависть к евреям. Они пытаются убедить всех, что евреи – и Израиль – так успешны только за счет угнетения других. Тот же Меланшон не только всё время обличает израильскую военщину, но и позволяет себе откровенно антисемитские заявления. Впрочем, во французском элегантном стиле. Например, как-то он заявил: «Я не знаю, был ли Иисус распят, но я точно знаю, что распяли его соотечественники-евреи».

Чем все это грозит? Что при провале политических программ – как правых, так и левых – козлом отпущения вновь, как обычно, станут евреи. А провал этот неизбежен: любые политические утопии – слева или справа – никогда полностью не выполняли своих обещаний просто потому, что те были заранее невыполнимы. Речь не идет о погромах или о какой-то дискриминации евреев во Франции, Б-же упаси. Но, несомненно, жить во Франции еврею становится с каждым годом все более неуютно.