Жизнь в трубу

«Мы оба были. – Я у аптеки! – А я в кино искала вас!» – эту его песню все знают наизусть. Но эстрадные шлягеры – лишь верхушка айсберга. Цфасману разрешали играть в СССР даже джаз.

Одна из дач в подмосковном поселке Новодарьино разительно отличалась от остальных. Пока соседи ухаживали за яблонями и сажали помидоры, ее владелец выращивал розы. В непривычных для 1960-х белых шортах он собирал с пастбищ коровий навоз, а потом бережно раскладывал его под розовыми кустами. Розы вырастали всем на загляденье – люди приходили на дачу, как в ботанический сад, чтобы взглянуть на удивительные бутоны всех размеров и расцветок.

Владелец никому не отказывал и с гордостью объяснял: «Вот этот сорт мне прислали из Голландии, а вот этот привезли из Англии». Однако знакомые приходили в ужас, когда видели, как увлеченный цветовод возится в земле своими изящными пальцами: «Поберегите ваши руки, как же вы будете играть?» На что следовал один и тот же ответ: «Ну какой может быть джаз, когда тут такие розы!» Этим дачником был Александр Цфасман – пианист-виртуоз, который помог джазу в СССР расцвести буйным цветом.

Музыка окружала будущего джазмена с раннего детства. Он родился в 1906 году в Александровске, ныне это Запорожье, в семье парикмахера. По воспоминаниям Цфасмана, его отец прекрасно играл на скрипке и надеялся, что сын исполнит его собственную мечту и станет профессиональным музыкантом. Поэтому мальчик с семи лет начал осваивать скрипку. Унылые тягучие звуки наскучили ему через два месяца, и он забросил инструмент. Отец, хоть и расстраивался, на сына не давил. Он видел в Саше музыкальный дар и надеялся, что природа возьмет свое. Так и случилось: к отцовской радости, через два года Цфасман-младший уже по собственному желанию принялся учиться музыке. Правда, выбрал он не скрипку, а фортепиано, но это были уже детали.

В 1917 году семья, спасаясь от еврейских погромов, переехала в Нижний Новгород, где Саша поступил в музыкальный техникум и в 13 лет выиграл главный приз на местном конкурсе пианистов. Окончив техникум, Александр Цфасман уехал поступать в Московскую консерваторию. Его взял в свой класс выдающийся пианист Феликс Блуменфельд, ученик Густава Нейгауза и первый исполнитель многих произведений Чайковского, Глазунова и Балакирева.

Учитель не сомневался, что его ученика ждет слава великого академического пианиста. С ним соглашались Константин Игумнов, Александр Гольденвейзер, Генрих Нейгауз и многие другие титулованные музыканты. Но случилось непредвиденное: в годы учебы в консерватории Цфасман заболел джазом – как оказалось, на всю жизнь. «Он окончил Московскую консерваторию с медалью, но, помешавшись на входившем тогда в моду джазе, пустил классику побоку», – пишет о нем в своих мемуарах Майя Плисецкая, его соседка по коммунальной квартире на Сретенке.

Джаз пришел в СССР из США в 1920-е, до появления «железного занавеса», для него были открыты все границы. Первый в Советском Союзе джазовый коллектив создал вернувшийся из эмиграции Валентин Парнах. Кстати, именно он впервые написал по-русски само слово «джаз». Его «Первый в РСФСР эксцентрический оркестр джаз-банд Валентина Парнаха» дал премьерный концерт в Москве 1 октября 1922 года, и сегодня эта дата отмечается как день рождения российского джаза.

Вскоре джаз звучал повсюду – в ресторанах, кинотеатрах, где шли немые фильмы, на танцплощадках. Именно в таких местах и подрабатывал студентом Цфасман, вынужденный добывать средства к существованию. Неудивительно, что его тоже накрыло джазовой волной, и уже в 1926-м Цфасман создал собственный ансамбль «АМА-Джаз». За аббревиатурой стояла довольно прозаическая расшифровка «Ассоциация московских авторов».

Ансамбль выступал в саду «Эрмитаж» и московских ресторанах – многие музыканты на такие площадки смотрят свысока, но Цфасмана это нисколько не смущало. Позднее, когда он, уже титулованный и знаменитый, искал исполнителей в другие свои коллективы, на прослушиваниях неизменно звучал вопрос: «Вы когда-нибудь играли в ресторане?» Большинство претендентов с жаром принимались уверять: «Нет-нет, что вы, как можно!» На что Цфасман всегда отвечал: «Очень жаль, это отличная школа».

«АМА-джаз» стал первым джазовым коллективом, который выступил по Всесоюзному радио, и первым советским джазовым ансамблем, выпустившим грампластинку. На диске, вышедшем в 1928 году, были записаны два фокстрота, оба в аранжировке Цфасмана: «Семинола» и «Аллилуйя». Второй из них стал суперхитом и в Москве конца 1920-х – начала 1930-х звучал буквально повсюду. Михаил Булгаков даже сделал его главной музыкальной темой своего романа «Мастер и Маргарита».

Но если «Аллилуйю» мы помним в основном благодаря Булгакову, то другой хит Цфасмана, фокстрот «Неудачное свидание», до сих пор все узнают с первых нот и с полуслова:

Мы оба были.
– Я у аптеки!
– А я в кино искала вас!
Так, значит, завтра на том же месте
В тот же час!

Музыку к этой песне Цфасман уже не аранжировал, а написал сам в 1937 году на стихи Бориса Тимофеева. К тому времени «АМА-джаз» уже давно был распущен, а Цфасман выступал с другим своим ансамблем – «Московские ребята» – на ведущих концертных площадках всего Советского Союза. Считается, что «Неудачное свидание» Цфасман посвятил первой жене – американке финского происхождения Гертруде Грандель. Она приехала в СССР в 1935 году вместе с родителями, убежденными коммунистами. Они мечтали строить светлое коммунистическое будущее, потому и отправились в страну победившего коммунизма. Однако по прибытии их репрессировали и отправили строить города на Крайнем Севере – там они и погибли.

Гертруде на тот момент было 15 лет, и в силу юного возраста ее до поры до времени решили не трогать. Девушка поступила в Ленинградскую консерваторию, где специализировалась по классу ударных инструментов. Цфасман познакомился с ней в 1937 году на одном из концертов. Вскоре вспыхнул роман, за которым последовала свадьба. Вместе они даже записали грампластинку с композицией «Венгерский танец», где Цфасман играл на фортепиано, а Грандель – на ксилофоне и маримбе.

В 1939 году в семье родился сын Роберт, а вскоре после этого Цфасмана вызвали на Лубянку. Шли массовые чистки и репрессии, роковым могло стать даже просто общение с иностранцами – а тут музыкант был женат на гражданке США. Пока он выступал с «Московскими ребятами», на брак еще закрывали глаза. Но в 1939-м знаменитого музыканта назначили художественным руководителем джаз-оркестра Всесоюзного радио. На таком посту ему уже не могли позволить этот сомнительный пункт в биографии.

К тому времени бурный роман уже прошел – супругов объединяли дружеские отношения и маленький ребенок. Но выбора в любом случае не было – брак был расторгнут. Вскоре на Лубянку начали вызывать уже Гертруду. Она поняла, что ничего хорошего это не предвещает, и благоразумно решила уехать из страны. Сына ей взять не позволили, и Роберт остался с отцом.

После непростого, но благополучного возвращения в США Гертруда звала туда и Цфасмана: она вышла замуж за американского дипломата, и тот мог помочь оформить приглашение и выездные документы. Но Цфасман решил не рисковать: уже сама попытка эмигрировать могла бы перечеркнуть не только успешную карьеру, но и жизнь. Он остался в СССР и вскоре женился во второй раз на артистке балета Ксении Кухтиной. С ней он познакомился еще раньше, чем с Гертрудой – в 1936-м на съемках фильма «Цирк». Под музыку в исполнении Цфасмана Любовь Орлова в роли Мэри исполняла свой номер с полетом из пушки, а Кухтина снималась на подтанцовках.

К слову, с Любовью Орловой Цфасман работал и позднее – в 1949 году, уже после войны, он работал над фильмом «Встреча на Эльбе», где актриса играла главную женскую роль. В сценах, где американские военные сидят в баре под мелодии джаз-бэнда, играет Цфасман. Пригласил его Дмитрий Шостакович, автор музыки. Он ценил исполнительский талант коллеги гораздо выше своего. Двумя годами позднее по просьбе Шостаковича он сыграл фрагмент фортепианного концерта в фильме «Незабываемый 1919 год». Когда Шостаковича спросили, почему он не исполнил музыку сам, тот ответил, что для сцены требовался не просто пианист, а виртуоз. «Для вас этот фортепианный концерт не представляет трудностей. Сам же я его сыграть не могу», – писал композитор Цфасману.

Впрочем, его мастерство превозносил не только Шостакович. Когда в 1955 году для джаза, как и для многого другого, наступила оттепель, именно Цфасману доверили выйти на сцену Колонного зала Дома союзов и сыграть «Рапсодию в стиле блюз» Гершвина. Это было первое публичное исполнение знаменитого произведения в СССР. Год спустя на этой же сцене прошло торжественное чествование самого Цфасмана – отмечалось 50-летие пианиста и 40-летие его творческой деятельности.

Однако к тому времени Цфасман начал уставать от бесконечных концертов, записей на радио и гастролей. Все реже его можно было увидеть в Москве и все чаще – в окружении роз в Новодарьино. Впрочем, музыкальной карьеры он не оставил, а в 1960-е его даже начали выпускать за границу. Артист несколько раз выезжал в Польшу, чтобы судить международный джазовый фестиваль, побывал также в Великобритании, Италии и других странах.

В 1969 году Цфасман перенес инфаркт, но благополучно оправился от болезни. Врачи продолжали следить за его здоровьем – и в конце января 1971-го по их рекомендации он поехал в подмосковный санаторий. Музыкант прекрасно себя чувствовал, но 20 февраля, за день до отъезда, у него случился внезапный сердечный приступ, ставший смертельным. На тот момент музыканту было всего 64 года. Вслед за ним ушли из жизни и его любимые розы из Новодарьино – ухаживать за ними стало некому.