Top.Mail.Ru

«Нацист ударил с размаху»

26.08.2021

Вот уже 70 лет Мэри Кац Эрлих молится за семью литовцев, которые спасли её от нацистов – хотя их самих за это ненавидели, избивали и чуть не расстреляли.

Я родилась 12 января 1929 года в литовском местечке Гедрайчяй Укмергского района. Там жило-то всего 500–700 человек, почти все – евреи. Однако это не мешало моему отцу Исраэлю держать небольшой магазинчик, а моей матери Берте управлять пекарней. Мы же, дети, я и мой старший брат Лейбл, просто радовались жизни, играли в саду. У нас было много друзей, но одни из самых лучших – это Ауримас, Мейле и Эгеле Рузгис с хутора Дуденая, расположенного в семи километрах от нашего дома.

Мы обожали те дни, когда нужно было идти к Кацам за хлебом. И я, и моя сестра Мейле, и брат Ауримас. Жили мы бедно. Наш отец Каролис умер молодым, ему было всего 32 года. Мать Леокадия в свои 22 года осталась вдовой с тремя маленькими детьми-погодками на руках. Денег постоянно не хватало. Но в пекарне Кацев это не было проблемой – они либо давали нам в долг, либо просто кормили задаром. И пока мама решала в пекарне дела, мы играли с Мэри в саду.

Эгеле Рузгис

В июне 1941 года наша жизнь изменилась навсегда. Нацисты стали убивать евреев, им в этом охотно помогали литовские коллаборационисты. Сначала немцы схватили моего брата – и тем же вечером расстреляли. Потом пришли за моим отцом, арестовали, бросили в тюрьму. Когда его ночью вывели в лес вместе с другими заключенными евреями, он понял, что их ведут на расстрел. И бросился бежать. На его счастье, за кустами было озеро – он нырнул в него с обрыва и избежал пуль, которые градом сыпались ему вслед. Выбравшись на другом берегу, он попросил укрытия у какой-то женщины на ферме. Та согласилась его спрятать, но в обмен на большие деньги. Тогда папа передал нам с матерью весточку: наказал собрать деньги и найти его. Когда мы вновь воссоединились на ферме у этой женщины, отец сказал, что наутро нужно уходить – он не доверял хозяйке, был уверен, что, получив деньги, она тут же сдаст нас всех нацистам. Так и произошло – женщина позвонила в местную полицию. Благо нам удалось бежать. Скрывшись глубоко в лесу, мы застыли в недоумении, не зная, куда идти. И тут я предложила идти на хутор к Рузгисам.

В середине июля 1941 года мы услышали ночью стук в окно. Это были Кацы. Моя мама изначально сомневалась, стоит ли соглашаться на их просьбу спрятать их – она понимала, что это грозит расстрелом. И все-таки мы, дети, ее уговорили. Кацев мы спрятали в кладовке без окон, там была небольшая отдельная комнатка для копчения мяса. Под комнаткой был крошечный погреб – туда и спускались Кацы при малейшей опасности. Они там еле умещались, да что там – еле дышали. Мы с сестрами кормили их и поили. Рассказывали обо всех новостях. Так мы провели 3,5 года.

Ауримас Рузгис

Однажды Леокадия пришла вся в слезах: «Соседи шепчутся, что мы прячем евреев! Что нам делать?» Она настолько переживала за своих детей, что действительно была готова выставить нас в тот момент на улицу. И вновь ее дети уговорили ее оставить нас еще на чуть-чуть. Я не знаю, были ли в мире дети лучше – они так хотели, чтобы мы с родителями выжили.

И все-таки кто-то из соседей донес на нас. Мы с сестрой были в тот день дома одни: брат был в школе, мама – где-то по своим делам. И тут – машина, набитая немцами, собаками и оружием. Мы успели сообщить Кацам, что пора в убежище, но нацистов встретили бледные как смерть, на трясущихся ногах. «Где они?» – заорали с порога нацисты. Мы изобразили абсолютное удивление: «Кто? Мы дома совершенно одни!» «А ну не врать!» – и тут нацист с размаху ударил мою сестру. Дальше они не обращали на нас уже никакого внимания. Нашли кладовку, а под ней и погреб. Когда они вывели из-под пола Кацев, мы были уверены, что всех нас сейчас на месте расстреляют. Но нет, Кацев забрали в тюрьму в Укмерге. Туда же отвезли вскоре мою мать.

Эгеле Рузгис

Дети Леокадии продали последнее в доме, чтобы хоть как-то задобрить тюремных охранников и попросить у них защиты для нас. Это спасало нас на протяжении полугода. А потом, при приближении Советской армии, нас всех отпустили. Первой, кого мы с родителями увидели на пороге тюрьмы, была Леокадия. Она ждала нас. Мы все вместе, вчетвером, вернулись к ней в дом. Дети были счастливы нас увидеть – мы обнимались и плакали. Конечно, ведь мы уже были одной семьей. А вот возвращаться в Гедрайчяй было грустно. Всю семью моей матери убили: мои дедушка с бабушкой, дяди и тети, двоюродные браться и сестры – все погибли.

Нам же было страшно продолжать жить в Дуденае – все соседи знали, что мы прятали евреев. И мы пошли к Кацам. И стали жить вместе. Но вскоре они уехали – сначала в Израиль, а потом в США. Дом они оставили нам. Одна из моих племянниц до сих пор продолжает там жить.

Ауримас Рузгис

Благодаря Рузгисам я осталась в живых и смогла создать большую семью. Каждый мой ребенок и каждый мой внук знает про подвиг Леокадии и троих ее детей – Ауримаса, Мейле и Эгеле. Они сделали возможной нашу семью, и они и сами часть нашей семьи. Надеюсь, мы когда-нибудь сможем вернуть им хоть толику того, что они сделали для нас. Они настоящие хранители, ангелы-хранители.

Последний раз Эгеле и Ауримас Рузгис видели Мэри в 1945 году. Однако в 2011 году Еврейский фонд праведников – Jewish Foundation for the Righteous (JFR) – организовал их встречу в Нью-Йорке. Позже по мотивам их истории был снят короткий документальный фильм «Вдова и ангелы», который и лег в основу этой статьи. Посмотреть фильм на английском можно на странице JFR в Facebook.

Илья Бец

{* *}