Общество
Еврейский волкодав
Сумерки приносили Одессе налёты, убийства и ограбления...
Авраам Ибн Дауд
14.04.2001
Если книга hа-Леви Кузари оказалась эффективным оружием для защиты веры Израиля и доказательства ее превосходства над другими религиями, она оставила все же без ответа нападки критической философии, которая подвергала сомнению ценность любых религиозных убеждений.
Ответы, которые давали Саадья и другие философы, также не могли удовлетворить современников. Развитие естественнонаучных знаний среди арабов в XI веке привело к постепенному отходу от неоплатонизма с его спиритуализмом и обращению к натуралистическим воззрениям Аристотеля. Было принято без доказательства, что весь космический процесс подчиняется неизменным законам причины и следствия, нарушить которые не дано никому. Материя не была создана Б-гом и не проистекает из Него; Она вечна и несотворима.
Этот взгляд не оставлял места вмешательству Б-га или Провидения в природу и историю, не говоря уже о чудесах. Такое мировоззрение не могло не произвести на сторонников теизма самого тревожного впечатления. Новое подтверждение еврейского религиозного учения было более чем когда-либо необходимо. Эту задачу взял на себя Авраам Ибн-Дауд (или — по-еврейски было бы бен-Давид) из Толедо (ок. 1180), автор Книги Эмуна рама (Возвышенная вера), которая представляет собой первую попытку еврейской мысли изложить традицию с точки зрения учения Аристотеля.
Хотя мы и не знаем, считал ли он, что философия кому-то нужна, если есть Тора? На вид все это выглядит так: он очень лояльно и дружественно относится и к Аристотелю, и к еврейской традиции, просто одно и то же, только разными словами написано. Кстати, у кого раньше? Убежденный в том, что учение Аристотеля — последнее слово в науке философии, точно так же, как Тора — в мировоззрении жизни, Ибн-Дауд с самого начала заявляет, что между религией и философией не только нет противоречия, но что в действительности они учат одним и тем же истинам.
В отличие от своих предшественников, в том числе Саадьи и Бехаи, которые связывают доказательство бытия Б-га с доктриной Творения, Ибн-Дауд заимствует у Аристотеля более прямой довод, который основан на понимании природы движения. Исходя из предпосылки, что движение (то есть изменение) лежит в основе всех природных явлений на земле и на небе, Аристотель утверждал необходимость существования "первопричины движения", которая, оставаясь сама неподвижной, является причиной любых изменений. Однако в то время, как в системе Аристотеля этот довод приводил к признанию Б-га как первопричины движения, Ибн-Дауд прибегает к нему для того, чтобы доказать происхождение мира от Б-га. Верно то, что мир рождается из первичной материи, как учит Аристотель, но сама первичная материя — непосредственное создание Б-га. Ибн-Дауд использует также доказательство, основанное на идее необходимости бытия, выдвинутое арабскими философами Авиценой (Ибн-Синой) и Алфари. Тот факт, что бытие всех существ Вселенной всего лишь "возможно", требует наличия абсолютно "необходимого" существа, которое является одновременно причиной и условием бытия всех существ. Кто это, как не Б-г? То есть — Авраам Ибн-Дауд просто замкнул тот круг, который сами же начертили себе философы,- и замкнул тем, что надо было им понять с самого начала: причина всех причин и следствие всех следствий — это и есть Творец, и с ним евреи знакомы лично, причем с самого начала. Вот такая "аристотелевская философия" на еврейский лад — но изложеная грамотно и добротно, причем полностью в терминах, понятных и любимых философами.
Но это — как скоро выяснилось — была только присказка. Настоящий прорыв в сторону мудрости по мировым стандартам, проясняющей и одновременно еще углубляющей концепцию еврейского миропонимания наступил с выходом на историческую и философскую сцену человека по имени Моше бен Маймон — и на его идеях мы подробно остановимся в следующих наших философских беседах. В целом попытка Ибн-Дауда интерпретировать традицию в терминах философии Аристотеля как раз подготовила путь к более глубокой и ясной разработке этой темы, которую предпринял вскоре после него великий Маймонид в своем эпохальном труде "Путеводитель для заблудших".
Ответы, которые давали Саадья и другие философы, также не могли удовлетворить современников. Развитие естественнонаучных знаний среди арабов в XI веке привело к постепенному отходу от неоплатонизма с его спиритуализмом и обращению к натуралистическим воззрениям Аристотеля. Было принято без доказательства, что весь космический процесс подчиняется неизменным законам причины и следствия, нарушить которые не дано никому. Материя не была создана Б-гом и не проистекает из Него; Она вечна и несотворима.
Этот взгляд не оставлял места вмешательству Б-га или Провидения в природу и историю, не говоря уже о чудесах. Такое мировоззрение не могло не произвести на сторонников теизма самого тревожного впечатления. Новое подтверждение еврейского религиозного учения было более чем когда-либо необходимо. Эту задачу взял на себя Авраам Ибн-Дауд (или — по-еврейски было бы бен-Давид) из Толедо (ок. 1180), автор Книги Эмуна рама (Возвышенная вера), которая представляет собой первую попытку еврейской мысли изложить традицию с точки зрения учения Аристотеля.
Хотя мы и не знаем, считал ли он, что философия кому-то нужна, если есть Тора? На вид все это выглядит так: он очень лояльно и дружественно относится и к Аристотелю, и к еврейской традиции, просто одно и то же, только разными словами написано. Кстати, у кого раньше? Убежденный в том, что учение Аристотеля — последнее слово в науке философии, точно так же, как Тора — в мировоззрении жизни, Ибн-Дауд с самого начала заявляет, что между религией и философией не только нет противоречия, но что в действительности они учат одним и тем же истинам.
В отличие от своих предшественников, в том числе Саадьи и Бехаи, которые связывают доказательство бытия Б-га с доктриной Творения, Ибн-Дауд заимствует у Аристотеля более прямой довод, который основан на понимании природы движения. Исходя из предпосылки, что движение (то есть изменение) лежит в основе всех природных явлений на земле и на небе, Аристотель утверждал необходимость существования "первопричины движения", которая, оставаясь сама неподвижной, является причиной любых изменений. Однако в то время, как в системе Аристотеля этот довод приводил к признанию Б-га как первопричины движения, Ибн-Дауд прибегает к нему для того, чтобы доказать происхождение мира от Б-га. Верно то, что мир рождается из первичной материи, как учит Аристотель, но сама первичная материя — непосредственное создание Б-га. Ибн-Дауд использует также доказательство, основанное на идее необходимости бытия, выдвинутое арабскими философами Авиценой (Ибн-Синой) и Алфари. Тот факт, что бытие всех существ Вселенной всего лишь "возможно", требует наличия абсолютно "необходимого" существа, которое является одновременно причиной и условием бытия всех существ. Кто это, как не Б-г? То есть — Авраам Ибн-Дауд просто замкнул тот круг, который сами же начертили себе философы,- и замкнул тем, что надо было им понять с самого начала: причина всех причин и следствие всех следствий — это и есть Творец, и с ним евреи знакомы лично, причем с самого начала. Вот такая "аристотелевская философия" на еврейский лад — но изложеная грамотно и добротно, причем полностью в терминах, понятных и любимых философами.
Но это — как скоро выяснилось — была только присказка. Настоящий прорыв в сторону мудрости по мировым стандартам, проясняющей и одновременно еще углубляющей концепцию еврейского миропонимания наступил с выходом на историческую и философскую сцену человека по имени Моше бен Маймон — и на его идеях мы подробно остановимся в следующих наших философских беседах. В целом попытка Ибн-Дауда интерпретировать традицию в терминах философии Аристотеля как раз подготовила путь к более глубокой и ясной разработке этой темы, которую предпринял вскоре после него великий Маймонид в своем эпохальном труде "Путеводитель для заблудших".
